по земле топать. Мы же передвигались не просто вперед, три раза «ха»! И вверх приходилось, и вниз, и даже по диагонали иногда пробирались среди лиан, воды и монстров. За это время наша четверка успела основательно притереться друг к другу и друг другу надоесть. Самое обычное дело среди путешественников. Разве что несколько моментов донимали меня без перерыва. Это, прежде всего, попытки выяснить у Горотура, что же такое этот самый фурраж, на что рогатый лишь посмеивался и смотрел на меня странно добродушным взглядом усталой нянечки. Я даже беситься начал от его уловок и изворотливости. Не менее доставучим оказался чрезмерно повышенный интерес праншасы Кевианзии к моей невосприимчивости чужой магии. Дошло даже до того, что она разок собралась зафигачить мне в морду фаербол. Горотур отговорил лягуху под тем предлогом, что она получит свой пылающий презент обратно, причем сразу и прицельно. Это немного охладило энтузиазм Квази, но не так чтобы очень. Так что мне приходилось постоянно быть настороже еще и из-за нее — с лягухи станется влепить в спину молнию в чисто исследовательских целях. Она вообще оказалась знатной магиней. По мере проявления ее способностей тур явно проникался неподдельным уважением к этой лягушке-переростку.
Не хуже донимала меня и ее подруга, охотница-форестесса. Клэв вбила себе в голову, что мы идем за суперпуперклевым сокровищем, прибив по пути всех спутников, чтобы не делиться. Так что нам даже по нужде в кусты на привале ходить приходилось с изрядной долей осторожности — зелененькая дремала чутко и во всеоружии. Получить в глаз метательный кинжал из ее запасов мне не улыбалось. Горотур, по-моему, тоже под конец пути стал реже поворачиваться к охотнице спиной — от греха подальше. Самое интересное то, что Клэв при этом была сплошным скопищем оптимизма, болтовни и любопытства. Непередаваемое сочетание страха и доверчивости выносило мозг похлеще наркоты, особенно ее окружающим, то есть нам с Горотуром.
Но самой большой занозой в моем седалище стала ходячая кустоподобная девушка ростом почти семь футов, сильная, вредная и вездесущая. Уже на второй день совместного пути Гаста жизнерадостно известила всех, что будет моим телохранителем и постелеблюстителем. Получив за последнее сорванной орхидеей по мордасам, она лишь рассмеялась, поймала меня в свои довольно жесткие объятия и прошелестела на ухо:
— Какой же ты пылкий, хозяин! Так и хочется отдаться!
Так у нас и повелось. Форестесса усиленно преследовала несчастного меня под предлогом охраны, я шпынял и гонял ее во все стороны, а в особо тяжелые моменты перекоса у нее в голове — прятался за широкую спину тура, который незамедлительно вступался за своего хвостатого нанимателя. В какой-то момент я не поверил сам себе, когда понял, что эта игра стала каким-то наркотиком. Если за день ничего такого не случалось, я уже сам провоцировал лесную девчонку на скабрезности и обжималки в ближайших кустах. В такие моменты взгляд Горотура становился задумчивым. Памятуя о его планах женить драгоценного меня, я старался не подавать ему повода начать вновь эти разговоры. Но пару раз тур все-таки чуть ли не угрожающе намекал мне на спокойную жизнь рядом с могучей женщиной.
Так мы и шли день за днем, неделю за неделей, пока не вышли к Щели. Так на картах была названа узкая просека посреди Лесного Моря. Как объяснила Квазя, это и была граница территории исчезнувшего племени черных моркотов. До следующей части леса расстояние было метров двадцать, внизу величественно клубился туман, а сверху лил дождь. Мы же стояли на обломанном конце ветви-троны, разглядывая остатки подвесного моста, плетью свисавшие с недоступного берега воздушной преграды. Шел двадцать восьмой день нашего путешествия по странному гигантскому лесу. И где-то впереди нас ждал мой трон.
Квазя жизнерадостно подскочила к самому краю троны, от чего у меня что-то оборвалось внутри. Удержать себя в руках и не оттащить лягуху от Бездны стоило мне нескольких лет жизни. Она спокойно поглазела в бездонную глубину, вернулась к нам и сказала:
— Через пару часов у нас будет возможность переправиться на тот берег.
— Это как? — удивился я. — Мост построишь, что ли?
— Сам прилетит, — пожата плечиками Квазя.
Никаких больше объяснений я не добился и обиженно пристал к Клэв, но та явно вошла в сговор с магиней и умело отмолчалась. Гаста же вдруг подозвала меня к себе и прошептала:
— Я могу рассказать, чего они ждут.
— Говори, — также прошептал я, шевеля от любопытства ушами.
— Это будет стоить один поцелуй, светлячок. — Глаза Могучей и Кустистой блеснули яркой зеленью.
— Коза, — буркнул я в ответ.
Гаста улыбнулась и прошуршала:
— Ты мне льстишь.
— Э-э-э… — оторопел я.
