– Я не сплю с нашими женщинами, если ты об этом, – насупился Куохтли. – Я же проклят, забыла? Со мной никто не рискует связываться… бесплатно. А за деньги я не хочу.
– Кредиты? – театрально-понимающим тоном осведомилась Чикахуа. – Экономишь?
– Вообще я на всём экономлю, кроме «Могилы», – угрюмо ответил он. – Иначе мои кредиты растянулись бы не на десять, а на двадцать лет. Но за любовь я не плачу не из-за экономии.
– Вот как? – Угольные брови Чикахуа слегка приподнялись, выражая интерес. – Из-за чего же?
– Какая же это любовь, если для того, чтобы её получить, нужны всего лишь деньги?
– Ты это сейчас серьёзно? – Чикахуа говорила с насмешкой, но её голос едва заметно дрогнул.
– Да! – решительно отрезал Куохтли, заставляя её вздрогнуть от неожиданности. – Я не такой тупой, чтобы не понимать, что за деньги в мире можно купить всё. Но я всё равно верю, что настоящая любовь не продаётся. Мне так жить легче, пусть это и глупая сказка.
– Не в нашем мире… – почти беззвучно прошептала Чикахуа, с тоской глядя куда-то вдаль.
– Что? – не понял Куохтли. Он увидел, как в уголке её глаз блеснула влага, и спохватился: – Прости, я не хотел тебя обидеть! Клянусь!
– Вот сейчас ты меня точно обидел! – Тоска в её глазах сменилась возмущением. – Ты что, думаешь, что я такая же шлюха, как наши коровы?!
– Нет, я… это… то есть… – испуганно замялся Куохтли, – в смысле… не это имел в виду… – Её лицо недовольно нахмурилось, и он поспешил собраться: – Я так не думаю! Просто я увидел, что ты чуть не заплакала и… решил, что обидел тебя. Но я не хотел! И я не думаю о тебе плохо.
– Конечно, думаешь, – отмахнулась темноокая красотка. – Обо мне все думают плохо. Особенно после того, как я откажу очередному покупателю любви! Обычно после этого он испытывает всплеск эмоций по отношению ко мне! Далёких от позитива! Знаешь, какой вопрос мне задают чаще всего? Это вопрос «Сколько?». Понимаешь?! Они всерьёз считают, что я набиваю цену! Третий год!
– Я так не считаю. – Куохтли осторожно взял её за руку. – Я знаю, что ты не такая! Но что ты хотела от сборища отморозков, едва ли не полностью вышедшего из самых низов общества? Как ты вообще оказалась в наёмниках? С твоей внешностью можно было устроиться в тысячу раз лучше!
– Я психически неполноценная, – усмехнулась Чикахуа. – Вот так и оказалась!
– То есть как это, психически неполноценная? – опешил Куохтли. – Как же ты прошла медкомиссию? Или тебе помог полковник… – он запнулся, поняв, что сморозил лишнего, и торопливо добавил: – Я имел в виду, что Нопалцин не требует диплома от хороших робовоинов…
– Знаю я, что ты имел в виду, – поморщилась Чикахуа. – Всё то же самое! Грязь про меня! – Она тоскливо улыбнулась, жестом останавливая фразу, готовую сорваться с его уст. – Расслабься, я на тебя не обижусь. Всё равно на этот раз ты прав… – Она печально скривилась: – Диплом у меня есть… Только это ничего не меняет.
– Прости, но я не понимаю, – осторожно произнёс Куохтли, опасаясь обидеть свою любовь снова. – Диплом у тебя есть, значит, ты проходила официальное обучение. Стало быть, прошла медкомиссию. Что у тебя за болезнь, с которой можно было пройти медкомиссию на робовоина?
– Верю в чистую любовь, – саркастически усмехнулась Чикахуа. – Это самое тяжёлое повреждение психики. Не лечится и медленно убивает тебя изнутри.
– Я знал, что ты не любишь Яотла, – тихо сказал Куохтли. – Но зачем ты живёшь с ним?
– Не догадываешься? – На её лице возникла насмешливая гримаса. – Чтобы не жить с Нопалцином. Или с каким-нибудь другим уродом, какая разница? Здесь ведь по-другому нельзя. Разве если только вообще не жить. В прямом смысле. – Она взглянула ему в глаза: – Считаешь, что лучше смерть, чем такое?
– Нет, что ты! Я не… – Куохтли поспешил оправдаться, чтобы не делать ей ещё больнее, но она вновь перебила его:
– А вот я считала.
Чикахуа тоскливо закрыла глаза, чему-то невесело усмехнулась, и вновь посмотрела на него:
– Ты хотел знать, как я оказалась в наёмниках? Я тебе расскажу.
Глава четвёртая
– Мне дважды не повезло от рождения, – голос темноокой красотки стал негромким и бесцветным: – Во-первых, я родилась верящей в чистую любовь идиоткой, во?вторых, я родилась красивой. В нашем мире такое сочетание – это приговор. На
