Мама, решив, что я устала, посоветовала мне отдохнуть, и я воспользовалась поводом улизнуть от нее. Только вот отправилась не к себе, а в кабинет отца. Там хранились бумаги деда и кое-что из его амулетов. К тайнику доступ у меня был — папа считал, что не вправе запрещать мне знакомиться с дедушкиным наследием. Если бы он только знал, каким способом я собиралась это самое наследие использовать…
Чтобы найти нужное, много времени не понадобилось.
Содержимое стоящей на столе шкатулки сияло отраженным светом, переливалось, словно капли росы под рассветными лучами. Два драгоценных камня в серебряной оправе колец. Два артефакта дедушкиной работы. Один позволял распознавать ложь, другой — скрывать ее. Две стороны одной медали.
Я не умею врать. Но должна. Чтобы увиденное мной в доме Вердиша никогда больше не повторилось.
Протянув руку, я взяла кольцо с матово-белым камнем. Надеюсь, заключенных в нем чар хватит, чтобы придать моим словам правдивость…
Потом я долго лежала на заправленной кровати, безразлично рассматривая потолок. Артефакт, зажатый в кулаке, обжигал кожу, приноравливаясь ко мне, и эта боль немного заглушала другую.
А через полчаса тонко звякнула шкатулка чаропочты, извещая о получении письма. Точнее, записки от Гереона Вилгоша о возвращении Риннара. Мэтр сообщил, что он жив, но не совсем здоров, а потому несколько дней проведет под присмотром доктора Реддера.
Я прикрыла глаза и все-таки заплакала. От облегчения и от разъедающей сердце горечи. Да, я все-таки сомневалась, что Вердиш выполнит свое обещание. И теперь… теперь мне придется выполнить свое.
Несколько дней? Я покачала головой, крепче сжав артефакт. Самое большее, они смогут удержать Риннара на больничной койке до завтрашнего вечера. И до этого времени мне нужно все еще раз обдумать…
Четыре успокоительные настойки, смешанные в равных пропорциях и щедро приправленные шоколадом, способны на настоящие чудеса. В отличие от вчерашнего вечера, когда я приняла решение, и бессонной ночи, когда пыталась с этим решением смириться, сейчас меня уже не колотило, да и слез не было — может, просто закончились. Движения и мысли, правда, стали медленнее, а восприятие — странным: казалось, что я наблюдаю за собой со стороны. Звуки, запахи, прочие ощущения смазались и доносились словно сквозь толщу воды. Артефакт, слишком большой для моих пальцев, пришлось повесить на шнурок и надеть на шею. Не так важно, где его носить; главное, он настроился на меня и при определенной доле везения подвести не должен.
— Санни! — приоткрыла мою дверь мама. — Риннар пришел. Выйдешь?
— Конечно, — кивнула я, справившись с собой. — Сейчас.
Сердце подскочило к горлу и забилось как сумасшедшее. Испугавшись, что все мои старания окажутся напрасны, я схватила заветный пузырек с настойками и сделала еще один глоток. Постояла немного, глубоко дыша и чувствуя, как успокаиваюсь — и как еще плотнее становится отрезавший меня от реальности полог, и лишь после этого спустилась в гостиную. Двигаться я старалась как можно тише — для того, чтобы иметь возможность рассмотреть задумчиво стоящего у окна Ринна, убедиться, что с ним все хорошо, несмотря на бледность и ссадину на левой скуле. Застыла, любуясь им и борясь с желанием подбежать, обнять…
Нельзя. Больше нельзя.
Но это мне, а не ему. Обернувшись, Ринн заметил меня, улыбнулся, и в следующее мгновение я оказалась в его объятиях. Зажмурилась, наслаждаясь последними мгновениями, вслушиваясь в его голос…
— Санни, представляешь, какие-то идиоты меня всю ночь кругами катали! Узнаю, кто до таких шуток додумался, добавлю к той благодарности, что уже успел им выразить… Санни, прости, что испугал…
Его губы легко коснулись моего виска, щеки, уголка рта… но он тут же отстранился, не почувствовав отклика.
— Что с тобой? — спросил Ринн. — Что-то случилось? Ты… Я думал, ты придешь в лечебницу…
Если бы он только знал, чего мне стоило туда не прийти!
И чего будет стоить сказать то, что я должна сказать…
— Все в порядке, — покачала я головой, стараясь ничем себя не выдать.
Нужно было действовать быстро и решительно, но я не могла, просто не могла… В голове вновь раздался холодный голос тиронца, перечисляющий, что он может при желании сделать с Ринном. И этого вполне хватило.
— У меня было время подумать обо всем, что произошло, — сжав кулаки, сказала я. — И понять, что я чувствую на самом деле.
— И что же? — напряженно спросил Ринн, воспользовавшись моей заминкой.
