Как-то внезапно ужас затопил меня — стало трудно дышать.
— Сейчас, — подскочил милорд. Быстро подошел к столику, уставленному какими-то пузыречками, которых у меня в комнатах до этого не было. Накапал чего-то в стакан, долил воды. Вернулся ко мне. — Выпейте! Целитель оставил.
Я сделала глоток, почувствовала уже знакомую невыносимую горечь лекарства — видимо, принимала его не в первый раз. Дикая паника тут же отступила. Я задышала ровнее. И поняла, что вцепилась в мужскую руку.
— Вероника… — склонился он над моими ладонями, развернул их к себе и поцеловал. — Как бы мне хотелось все изменить. Как бы мне хотелось выразить, насколько я сожалею… Вы сможете меня когда-нибудь простить?
— Я прекрасно понимаю, что вашей вины в произошедшем нет.
— Мне хотелось вам помочь. Я понял, что вы и мальчики от кого-то скрываетесь, чего-то боитесь. И вы, и ваши сыновья вызвали во мне симпатию. И я решил облагодетельствовать, тем более что мне это ничего не стоило… В результате я обязан вам жизнью, а вы чуть не погибли из-за меня.
— Видимо, судьба решила преподать вам урок смирения, а я попалась ей под горячую руку.
— Вы смеетесь?
— А что мне остается? Все живы и скоро будут почти здоровы. Надо лишь решить, что делать дальше.
— Тогда давайте пригласим молодых людей. В конце концов, это их касается в первую очередь.
Он отправился в мою спальню. А через секунду я услышала, как он разговаривает с мальчишками.
— Дайте мне слово, что не будете нападать. Нам надо поговорить.
— Из-за вас мама пострадала! — возмущенный голос Павла.
— Действительно, милорд. — А это был уже холодный и высокомерный голос Рэма. — Она была в вашем доме, под вашей защитой. Как это получилось?
— Один… — милорд явно проглотил несколько ругательств, — чиновник… решил выслужиться. По сути, он похитил вашу матушку.
— Может быть, вы придете сюда? — потеряла я терпение. — Ваш разговор в некотором роде и меня касается.
Повисла пауза, в которой мне послышалось: «Молчи, женщина, твой день — Восьмое марта…» Но потом что-то в мозгах у мужчин щелкнуло, и они появились в гостиной.
— Молодые люди! Сядьте и успокойтесь, — велела я. — А то вы так до многого договоритесь с милордом Вердом.
— Матушка, — обратился ко мне Рэм. — Я настаиваю на том, что здесь оставаться опасно и надо уходить.
— Я согласен с братом, — поспешил сказать свое слово товарищ Пашка.
— А что скажете вы, милорд?
— В словах молодых людей есть определенный смысл, — грустно улыбнулся он. — Но я прошу вас учесть несколько фактов. Госпожа Лиззард серьезно пострадала. В любом случае ей необходимо остаться, чтобы закончить лечение. Согласитесь, что личный целитель императора — это лучший специалист.
— Почему ее мучают боли? — вперил в милорда недовольный взгляд Рэм.
— Как я понял, помощь вашей матушке была оказана, но никто особо не старался. Кости срастили, внутреннее кровотечение остановили — и на этом все. С поврежденными тканями уже не работали. Да и разорванные нервы не сращивали. Отсюда боли.
— А что сейчас?
— Сейчас к лечению подходят со всевозможным старанием. Но госпожа Лиззард слаба, а целитель осторожен. Следовательно, этот процесс займет какое-то время.
— А что с чиновником, который маму похитил? — спросил Павел.
— Его ждут рудники, — пожал плечами милорд Верд. — Уголовную полицию — расследование и переформирование.
— Мне помогли там, — тихо сказала я. — Дважды.
— Когда будете в силах, расскажете, кто это был? Я возглавляю комиссию по работе Уголовной полиции, и мне очень важно это знать.
Я кивнула. Потом вспомнила свое обещание:
— Кстати, человек, который мне помогал… — я не решилась говорить при детях слово «палач», — очень хотел нормальное начальство.
— Я подумаю, что можно сделать, — нахмурился милорд Верд.
— Милорд, — обратился к нему Павел, — а как, с вашей точки зрения, стоит поступить нам?
— В любом случае следует дождаться выздоровления госпожи Лиззард.
