Пока Мортер развлекался, периодически поглядывая в окно, Беата опять кипела от возмущения. В индивидуальное обучение ей давали ее бывших школяров, чему она обрадовалась. И пресловутого Дана Гласа.
– Он же явный боевой маг! Да еще и огневик! При чем здесь я? – восклицала она.
– Ваш последний бой показал высокую степень сработанности и взаимодействия, – не слушая ее возражений, проговорил декан. – Ваша связь мастера и ученика состоялась, и это данность, которая обсуждению не подлежит!
– Я практикующий магистр созидания, а не огня, – пробовала убедить его Беата, но все было бесполезно.
– Мне ты можешь не рассказывать про свою специализацию, точнее, свои специализации. – Он выделил голосом слово «свои», подчеркивая, что прекрасно осведомлен о ее природной огневой ипостаси. – Ты можешь работать больше и лучше, – непреклонно добавил декан и этим прекратил спор.
Пора было расходиться по домам. Мортер, предчувствуя, что сейчас может произойти, нарочно ничего не сказал Беате о фигуре внизу и легонечко поцеловал ее напоследок на фоне освещенного окна.
Беатрикс спускалась осторожно, памятуя о крутых ступеньках и собственной усталости. И тем неожиданней для нее оказалось появление Дана Гласа, героя их последней перепалки с деканом, на площади у фонтана, прямо под окнами башни. Весь в черном, он не преминул надеть камзол, украшенный богатейшей золотой вышивкой, которая поблескивала в свете луны.
«Опять подглядывает!» – возмутилась она. Тот вальяжно прислонился к ограде фонтана, скучающе наблюдая за ней, и только согнутые руки на груди выдавали его внутреннее напряжение.
Мельком взглянув на его презрительное лицо, она вызывающе бросила:
– Даже не начинай! Никаких нотаций от схоларов.
И не сбавляя шаг, прошла дальше. Как работать с этим заносчивым аристократом – она не представляла. Одевается нарочито роскошно, вечно водит своим высокородным носом, и делает все, чтобы унизить ее, – носит на руках, смущает пошлыми шуточками и торчит под окнами декана, явно намекая, что считает ее любовницей Мортера!
Глас пожал плечами и пошел прямиком к декану темных. С ней он поговорит позже, а сейчас нужно разобраться с Мортером. Эти совместные совещания на двоих стали ему надоедать.
Он, не стуча, вошел в кабинет и понял, что его ждали. Мортер, ни капли не удивившись, поприветствовал его и уселся за стол. На взгляд стороннего наблюдателя декан выглядел лет на десять-пятнадцать постарше схолара. Однако Дан Глас прекрасно понимал, что разница в годах у них более существенная, но это не помешает ему задать свои вопросы.
– Что за ночные визиты? – без обиняков спросил он и, поколебавшись, добавил: – Магистр Мортер.
– Уважаемый Дан Глас, – без тени усмешки ответил тот, – нам с магистром Беатрикс надо многое обсудить по служебной надобности, поэтому мы вынуждены встречаться.
Он нарочно отвечал туманно, давая Дану простор для фантазии. Однако тот был уже не новичком в магическом деле, и быстро проверив остаточную ауру, понял – никаким сексом тут и не пахнет. Смесь эмоций была странная, но здесь явно было не свидание двух влюбленных.
– Почему она выходит от тебя такая несчастная?
– Спроси у нее, – не стал ничего отрицать декан. – Я не вправе рассказывать о причинах ее настроения.
– Ну, если причина не в вас, магистр Мортер, – Глас преувеличенно вежливо кивнул в его сторону, – то, конечно, я спрошу у нее.
– У вас будет такая возможность, схолар Глас. – Тот тоже перешел на официальный тон. – В этом триместре у вас плотный график индивидуальных занятий с леди Беатрикс.
– Да? А мастер об этом знает? – растерянно пробормотал Дан, не ожидая такого подарка, и гадая, что бы это значило.
– Она только что узнала об этом от меня и далеко не в восторге. В вашей силе ее переубедить насчет своей персоны, – усмехнулся декан. – Всего доброго!
Мортер посмотрел вслед уходящему схолару и мысленно пожелал ему удачи. Она ему еще понадобится.
Беата шла домой и думала, что индивидуальные занятия с Даном Гласом, это не совсем то, что нужно ее мятущейся душе и больному телу. При одном воспоминании о нем непроизвольно сжимались кулаки и учащалось сердцебиение. Глас воплощал все то, что она не любила в мужчинах и людях вообще – высокомерие, снисходительность, зазнайство и уверенность, что аристократическое происхождение позволяет ему многое из того, что не полагалась простолюдинам.
Беата прекрасно осознавала, что Академия является маленьким островком относительного равенства. А за ее пределами строго действует Имперский эдикт двухсотлетней давности, в которой расписаны права и обязанности всех трех сословий Империи, начиная с традиции имянаречения и заканчивая одеждой и архитектурой домов. Отрадно было сознавать, что степень магистра приравнивала
