– Вот и славно!
Она в бешенстве обвела глазами комнату, и, не увидев ничего кроме большой низкой лежанки с тонкими матрасами, набитыми сеном, никакого, даже крошечного закутка, разозлилась еще больше и стала торопливо снимать с себя мокрую одежду, отвернувшись от мужчины. Ее колотило от ярости и от холода одновременно, и кое-как стащив юбку с кофтой, она принялась расшнуровывать корсаж, почувствовала спиной жар, идущий от камина, и повернулась.
Ее ученик успел не только разжечь огонь, но и снять рубашку, и теперь расстегивал штаны. Отсветы огня блестели на его руках, на пластинах мышц живота и мощных плечах, и Беата почувствовала, что неудержимо краснеет. Что с ней? Во время учебы она видела сотни полуголых мужчин! Почему вид одного из них так странно ее волнует?
– Ты что делаешь? – возмутилась она.
– А что, какие-то проблемы? – Он поднял голову и с удовольствием оглядел девушку. Она стояла в одной рубашке, доходившей до середины бедер и в расшнурованном наполовину корсаже. Роскошные волосы мокрыми прядями спадали ей на плечи, и ручейки от волос делали совсем прозрачной и без того мокрую рубашку.
– Похоже, что тебе требуется помощь, – быстро сориентировался он, – и, подойдя, ловкими движениями начал расшнуровывать корсаж.
Беата настолько не ожидала этих действий, что минуту не могла ничего сообразить. А когда поняла – было поздно: корсаж был расшнурован и сброшен, а Глас стоял вплотную к ней полуголый и напряженный.
– Отойди от меня! – охрипшим голосом попросила она.
– А если я не послушаюсь? – Глас понимал, что никакие силы не заставят его отойти от Беаты.
– Ты получишь первое замечание!
– Я согласен на все три, – ответил он и сделал то, что хотел сделать очень давно – поцеловал своего мастера.
Поцелуй был ласковый, но настойчивый, ее губы сладкими и беззащитными и Глас, хотевший быть терпеливым и осторожным, не выдержал и языком проник в рот.
Горячая волна опалила Беату с ног до головы. Поцелуй Дана был упоительно прекрасен, и она даже позволила ему проникнуть в свой рот, наслаждаясь этими давно забытыми ощущениями первого поцелуя – сладкого и почти целомудренного. Но, предвосхищая то тягостное чувство, каждый раз охватывавшее ее после поцелуев с мужчинами, она первая прервалась и легонечко уперлась в его грудь руками.
– Достаточно.
– Я думаю, теперь это решаешь не ты, – прошептал он и снова потянулся к ней.
– Я думаю, что у нас с тобой ничего не будет! – резче, чем следовало, ответила она. Не хватало еще, чтобы его скрутило от боли посреди чистого поля из-за ее несдержанности!
Тот и не думал слушаться. Более того, разозлился и схватил ее за плечи.
– Хватит играть со мной в игры! С другими мужчинами ты позволяла себе большее, поэтому не стоит дразнить меня.
– Ах ты подлец! – Беата яростно хлестнула его по щеке. Обида накатилась так внезапно и мощно, что стало не хватать воздуха. Никто никогда не осмеливался разговаривать с ней в таком тоне! – Отпусти меня немедленно!
Мужчина даже не дрогнул. Он схватил ее руки, завел ей за спину, вплотную наклонился к лицу и с усмешкой проговорил:
– Ты предсказуема и слишком эмоциональна. Ты не умеешь владеть своими эмоциями, как и своим телом. Ты, а не я, – и неторопливо, со вкусом, явно понимая, кто стал победителем в словесной перепалке, снова поцеловал ее.
Поцелуй был уже другим – властным поцелуем опытного мужчины, который знает, чего хочет, и уверен, что ему не откажут в любой его просьбе. Поэтому Беата сделала еще одну предсказуемую вещь – укусила за нижнюю губу.
Простонав: «Ах ты ведьма», – Глас сильнее сжал ее руки, свободной рукой ухватил за волосы и оторвался от нее. Она немедленно принялась изворачиваться, и он, недолго думая, повалил ее на лежанку, успев подставить руки, чтобы она не стукнулась о дерево.
Она оказалась в кровати, с лежащим на ней сверху мужчиной. Что дело – дрянь, Беата поняла по характерному чувству в ногах. Оттуда шла противная мелкая дрожь, которая вскоре грозила обернуться полноценной болью.
Глас же даром времени не терял и, раздвинув коленом ноги, буквально пригвоздил ее к кровати. Продолжая жадно целовать и удерживая ее руки над головой одной рукой, другой он залез под рубашку и ухватил за голое бедро.
У Беаты закружилась голова. Все происходило с такой скоростью, что она не успевала контролировать свое собственное тело, а оно предавало ее. Губы отвечали бесстыжему схолару на поцелуй, тело страстно и упоенно принимало на себя его тяжесть. По мышцам растеклась слабость, которая моментально сковала их, не давая активно сопротивляться. И это чувство было не похоже на
