спрашивал, когда «Давер» и «Йонадерук» вышли из порта?
– Три часа назад. Как только начался отлив.
Альтсин тихонько вздохнул. Едва три часа миновало, а казалось – прошло полжизни.
– Ага. А почему он так смердит?
– Не знаю. Сам его спроси.
– Альтсин?
Ему это уже надоело:
– Слушай, Цет. Я провел целую ночь на корабле, полном варваров, которые привезли сюда кипы подгнивших шкур и бочки порченой ворвани. Я ел их пищу и пил их пиво. А все потому, что ты попросил, чтоб я доставил тому пирату…
Цетрон взмахнул рукою и вернулся к изучению документов:
– Довольно. Я должен был тебя предупредить, что их благодарность может оказаться опасной. Значит, Хоргерс согласился?
– Я могу сесть? Как-то плохо себя чувствую.
– Садись, – толстяк указал на кресло напротив. – И рассказывай. Выпьешь чего-нибудь?
– Воды. Холодной и чистой.
– Керлан.
– Уже иду, – лысый скрылся за дверьми.
– Итак, – Цетрон устроился поудобней, – что он сказал?
– Обрадовался, словно сотня демонов. Они плыли сюда почти месяц. На севере продавать ворвань и шкуры – невыгодно, в Фели и Ходене продолжается война или бунт, порты охотно принимают корабли, но ни один оттуда не уплывает. Реквизируют – аж бегом. Из Ар-Миттара навстречу ему выплыли четыре полные солдат ладьи. Он утверждал, что все это вина наветов, брошенных на его народ ферленгами. Ну, знаешь, будто они пираты и всякое такое…
– Чего только люди не придумают.
– Именно. Эти ладьи преследовали их, но так, чтобы случайно не настичь. В конце концов, у Хоргерса было два корабля и более сотни людей. Однако они сумели отогнать его от побережья. Потом случился шторм и отбросил их еще дальше.
– Тот, что был десять дней тому назад?
– Тот самый. Шкуры намокли, бочки с ворванью начали протекать, а чтобы выплыть из открытого моря, им пришлось идти на веслах пять дней. Когда они сюда добрались, унюхать их можно было за милю. Три дня ждали, пока найдется купец, наконец кто-то взял товар за одну двадцатую того, что предполагали получить. И даже это было хорошо, но им едва хватило на закупку провианта на обратную дорогу. Думаю, он и так слегка победокурил бы на обратной дороге на север.
– Победокурил?
– Именно такую формулировку он и использовал.
– Ага. Значит, он остался доволен?
– Предельно. Угостил меня остатками своих когдатошних припасов, чем-то, что называл бердис… бергас?
– Бергоасс.
– Довольно вкусно, хоть я и не до конца понял, что оно такое.
– То, что отличает барана от овцы, маринованное в коровьей моче. – Цетрон криво усмехнулся. – Что? Снова примешься блевать? Не в этой комнате, сынок. Но ведь не бергоасс тебя так придавил?
– Нет, – Альтсин старался дышать глубоко и медленно. – Это пиво. Крепкое и проклятуще коварное. После первой полукварты я ничего не почувствовал, после четвертой начал подумывать, не наняться ли к ним матросом. Шестую – не помню. Ты мне должен.
– Я подумаю об этом.
Появился Керлан с кувшином и двумя кубками. Альтсин скоренько опорожнил один, потом второй и третий. Цетрон же лишь едва-едва смочил губы, внимательно поглядывая на него. И вору совершенно не понравился этот взгляд.
– Ну ладно. – Он опорожнил четвертый кубок и почувствовал себя лучше – даже голос словно бы почти вернулся. – Что значит это приглашение?
– Сейчас-сейчас, не торопись. Ты точно не покидал ночью порт?
– Я уже говорил. Нет. Очнулся на рассвете, на молу. В одиночестве. Едва не подох, чтобы та миттарская галера…
– Хватит. Я рад, что ты со всем справился, и я действительно благодарен тебе. Об остальном поговорим позже.
– Например, о моей оплате?
