бы на себя внимание. Любой монах заинтересовался бы братьями или слугами, что выполняют странную работу в неположенное время. Он бы так не поступил. Воры наверняка прекрасно знали расположение стражи и ритм жизни братьев – а также то, какую дорогу выбрать, чтобы никого не повстречать. А потому, похоже, нужно искать кого-то, кто долгие месяцы следил за монахами. Как выйдешь из подземелья – вспомнился Альтсину план храма, – нужно меньше трех минут, чтобы покинуть здешние места. Притом – прогулочным шагом. А потом порт, любая лодочка – и уплываем в море. Но отчего Деаргон был уверен, что Меч все еще в городе?
В этот миг Альтсин почувствовал легкое давление в переносице, а потом у него засвербело между лопатками. Магия.
Он крутанулся на пятке, тени быстрее затанцевали на стенах.
Одна выглядела иначе, чем остальные.
Он снова взмахнул факелом. Таинственный источник тени, похоже, понял его намерения, вор услыхал быстрые шаги, но успел перехватить неизвестного на полдороге к дверям. Ударил низко, добавил факелом, что-то зашипело. Альтсин ухватился за воздух, который внезапно наполнился формой и задергался. В руках его осталась черная матовая пелерина. Ее владелец отскочил, гася загоревшуюся одежду.
Альтсин загородил дорогу к дверям, переложил факел в другую руку, выхватил стилет и мерзко ощерился. Никто не любит шпионов.
Маленькая фигура гордо выпрямилась, вскинула голову. Альтсин почувствовал вдруг, как свод подземелья рушится на него.
Девушка. Сеехийка.
Худощавая, ниже его почти на голову, темная кожа, узкое треугольное лицо, маленький плоский нос, изящный рот, десять тысяч косиц на голове.
– И что теперь сде… сде… сдел’ешш, стражник?
Говорила она на меекхане со странным горловым акцентом, сглатывая гласные. Он слышал такой акцент сотни раз, когда сеехийские купцы выторговывали в порту лучшую цену за шкуры и солонину.
Сеехийка. Он-то, скорее, ожидал самого Реагвира.
Он сглотнул и в очередной раз готов был пожаловаться самому себе, что Хоргрес не взял его с собой в плавание.
Девушка, похоже, начинала терять терпение:
– И что…
– Я не стражник, – проворчал он. – Но если ты кого-то такого ждала – могу позвать.
Девушка не шевельнулась. Он присмотрелся внимательней. Кожаные коричневые штаны, такого же кроя куртка и широкий пояс с невероятным числом мешочков. И пришла она сюда наверняка не с куртуазным визитом. Сеехийцы одеваются так, отправляясь в далекое путешествие – или на войну. К подобному наряду хорошо подошел бы кожаный панцирь и боевое копье. А еще магическая, обманывающая взор пелерина, которая сейчас лежала между ними. Альтсин лишь дважды за всю жизнь видел такую игрушку. Большинство воров полагали подобные вещи слишком дорогими и малопригодными, позволяющими самое большее отвести взгляд игрой теней. В чуть лучшем свете она бы не пригодилась, а в полной темноте была бы не нужна. Но, несмотря ни на что, девушка решила сойти в подземелья под храмом и притаиться, ожидая невесть чего, в месте, откуда похитили Меч Бога. Интересно, что бы сказал на это Деаргон?
– Далековато отсюда до твоего острова, моя дорогая.
Лицо ее не дрогнуло. Сеехийцы были известны тем, что никогда не выказывают своих чувств при чужаках. В городе даже говаривали: «надеть сеехийскую маску» – в ситуациях, когда кто-то сохранял каменное лицо.
Девушка быстро глянула в сторону выхода из подземелья. А несколько ударов сердца спустя это услышал и Альтсин. Шаги. Рука ее медленно потянулась за спину.
– Спокойно, девушка, – прошептал он зло. – Спокойно.
Сказав так, он оценил размер пелерины. Та показалась ему в самый раз. Бросил факел на пол и затоптал. Подошел к сеехийке, бесцеремонно подтолкнул ее под стену, набросил материю на себя и на нее, присел на корточки. Желая того или нет, но она сделала то же самое. Воцарился мрак. Он чувствовал, как она вертится у него под мышкой.
– Спокойно. – Он внезапно притиснул ее к стене, выкрутил руку, потянулся за пояс на спине и быстрым движением избавил ее от кривого, серповидно выгнутого ножа. – Ничто так не пробуждает доверия, как осознание, что твое оружие – у меня. А теперь не вертись, а не то они нас найдут.
Она застыла на месте.
Скрипнули двери, в подземелье вошли трое.
