Двое пришлецов продолжали стоять на моле. На том, что от него осталось. Столпы искривились, бо?льшая часть досок исчезла. Оба они вымокли, а убийца снова держал мечи в ладонях. Было нечто жалостливо-бессильное в этом его жесте.
– Так как? – Река шептала вокруг, а Альтсин поспорил бы на собственные руки, что ясновидец даже не утруждался открывать рот. – Ты и вправду желаешь за него драться?
– Если так, – ответила она, – то умрет достаточно людей.
– Именно. Оттого я и спрашиваю. Ты правда хочешь?
Тишина.
– Понимаю.
Вор дотронулся до Явиндера, и, когда тот повернулся, глаза его были цвета речной воды по весеннему паводку.
– Нет, – Альтсин покачал головой. – Не таким образом. Ты не утопишь его, словно котенка.
– Почему же?
– Он этого не заслужил.
– Имей он шанс, убил бы тебя, словно бешеную собаку.
– Может. Но – в бою. Лицом к лицу. – Вор чихнул. – Есть в этом городе пара людей, которых я бы и сам охотно утопил. Утром передам тебе список. А его – отпусти.
Тишина. А потом – шум. Ручеек, бегущий горным склоном, речушка, вьющаяся по лесным полянам, маленький водопад, простреленный радугой. Радость. Река смеялась.
– Только ты, – отозвался через минутку ясновидец. – Никто, кроме тебя, не умеет так меня позабавить. Он еще не понимает, насколько ему повезло наткнуться на тебя. Может, еще поймет.
Старик повернулся к молу.
– Вы должны покинуть город до рассвета. Если не сделаете этого, я за вами приду. Ты понимаешь это, моя дорогая?
– Понимаю. И запомню, Йавердосом.
– Хорошо. Ну, парень, хватайся за весла. Мы плывем домой.
До рассвета они сидели в хибаре ясновидца и пили. Чтобы кости согреть, как пояснил Явиндер. Он вытянул откуда-то маленькую глиняную фляжку, наполненную темным, пахнущим можжевельником и дымом костра напитком, развел огонь посреди комнаты и, когда осталась от того лишь горсть теплого пепла, выгреб в нем ямку и сунул туда сосуд. Четверть часа спустя – разлил в пару кубков.
– Одним махом, – приказал он.
Альтсин прикрыл глаза и выпил теплый напиток. На вкус было настолько отвратительно, насколько он и ожидал, но каким-то чудом желудок его не отреагировал непроизвольными судорогами.
– Что это?
– Наливка из нескольких зелий. Нынче уже мало кто сумеет такое сделать, да и никто не знает, как ее пить.
– Кроме тебя.
– Кроме меня. Что там произошло в кварталах?
– Резня.
– Цетрон выжил. Собирает людей. Я уже послал к нему гонца, чтобы он успокоился. Граф отступил, из его Праведных не выжил ни один. Лига победила. Пока что.
– И он послушается?
– Ага. Если хочет остаться в этом городе.
Сидели они прямо на земле, разделенные лишь пеплом и торчащей из него фляжкой. Или – соединенные ими, это как кому захочется, подумалось вору. Нет смысла тянуть дальше.
– Кто ты такой?
– Река.
– Эльхаран? А ты не должен быть побольше, помокрее и пахнуть илом? И не назвала ли она тебя как-то иначе?
Улыбка ясновидца скрылась в тенях.
– Некогда, прежде чем к нам прибыли чужаки, река текла в сотнях миль отсюда. Устье ее находилось далеко на юге от этого места. Она давала жизнь большой равнине, ежегодно разливалась, затопляя тысячи миль, принося плодородный ил, одаривая людей урожаями и надеждами на лучшее завтра. Ты удивишься, что она дождалась почитателей? Что те приносили ей жертвы? В лучшие годы из благодарности, в худшие – чтобы усмирить гнев. В месте у ее устья, где пересекались торговые пути всего мира,
