Засмеялись все, даже Кей’ла.
– Приветствуем тебя дома, Кайлеан, – сказала она наконец.
Дотронулась до ее щеки.
В спальном фургоне имелось несколько кроватей – фургонщицких, то есть деревянных рам, на которых были натянуты сетки из конского волоса и положен тонкий матрас. Кайлеан могла бы в каждой руке унести хоть по три таких. Теперь бо?льшую часть их поставили вертикально под стену, чтобы освободить место для Дер’эка и его слушателей. Окна были прикрыты, создавая приглушенный полумрак.
– Ага, Первый, я вижу, ты решил очаровать родных рассказами о большом городе, где живут тридцать тысяч верданно. Слезай, Кей. – Кайлеан поставила малышку на пол.
– Шестьдесят тысяч, кузина. Уже шестьдесят. – Старший взглянул на нее без улыбки, странно серьезный и сосредоточенный. По незаметному знаку остальные расселись полукругом прямо на полу. Она – нет, Первый был выше ее на голову, а потому она пока предпочитала стоять.
– И откуда же там взялось столько людей, а?
Впервые он улыбнулся: легонько, уголками рта. И она поняла, насколько он напряжен: не столько смотрел на нее, сколько мерил взглядом, словно прикидывая… – дошло до нее внезапно, – словно прикидывая, сколько она услышала из его рассказа и услышала ли хоть что-то.
– Я сказал бы тебе, но у нас здесь ребенок. – Улыбка его не изменилась.
– Эй! – Кей’ла неспокойно шевельнулась.
– Мы знаем, что ты знаешь, что детей по ночам приносит белая кобыла и оставляет их под фургоном родителей. – Нее’ва взлохматила малышке волосы.
– Тогда в Манделлен всякую ночь должен прибегать большой табун белых кобылок. – Дет’мон, кажется, улыбался, она ощутила это по его голосу, но не видела его, не спуская взгляда с Первого. – Во всем городе никто не смог бы заснуть.
– Но кобылки эти бегают тише, чем идет вечерний туман, и не могут никому мешать… – Это снова была Нее’ва.
– Перестаньте! Я знаю, что дети берутся из живота мамы!
Кто-то закашлялся, кто-то захихикал. Кайлеан не отводила глаза от лица Дер’эко.
– Ты красиво рассказывал, – проворчала она. – Жаль, что я не видела подробностей.
– Такие себе сказочки для детей. Укрепить сердца изгнанников.
– Тогда твои рассказы наверняка пригодятся. Тут полно изгнанников. Последняя война создала их сотни тысяч. Некоторые уже вросли в новую землю.
– Да. Некоторых даже принудили к этому силой. И законами. Меекханскими, – добавил он, тыча пальцем в ее сторону.
Она нахмурилась, скорее удивленная, чем оскорбленная этим жестом: в семье давно уже никто не вспоминал, что она не
– Верно, Дер. Законы. Покажи мне государство, которое не опирается на законы. Даже у се-кохландийцев они есть. А может, и наоборот, – она улыбнулась, как и он, одними губами, – у них есть государство, потому что есть законы. Понимаешь?
– А мы утратили свое, потому что не имели законов?
Он плавно перешел на меекх, словно не желал калечить высокое наречие обычной ссорой.
– Мы? Кто – мы? Спроси отца… – Она тоже изменила язык.
– А зачем? Я знаю его рассказы.
– Так какое государство потеряли те, кто не признавал никаких границ и власти над собой? Королевский караван был королевским лишь по названию, ибо короля не слушали даже в собственном его фургоне. Кочевники давили фургоны один за другим, потому что всякий из них сражался сам за себя. Помнишь рассказы о караванах Лантайо и Керв? Когда первые сражались не на жизнь, а на смерть с большим отрядом, когда лагерь их отбивал атаку за атакой, эти вторые прошли мимо поля боя едва в десятке миль и поехали дальше. Два племени, которые не сумели позабыть о старых спорах – и оба были побеждены. Кто не уважает собственных законов и не слушает собственного короля, тому придется поклониться законам чужим – и они станут невольниками у чужаков. Так говорит Генно Ласкольник, если ты не знаешь.
– Да. Невольниками. Хорошее определение, Кайлеан.
Ох, на меекхе тоже можно передать множество смыслов одной лишь интонацией. Она глубоко вздохнула и медленно выпустила
