Колдун высшего звена

– Успокойтесь, пожалуйста, – ласково попросила Елена, поглаживая руку женщины. – Мы все исправим. Мы ее вылечим. Только успокойтесь. Я… Да не умею я нужные слова говорить…

– И не надо, – довольно твердо сказала клиентка. – Вы сейчас на нее посмотрите? Или… какая-то подготовка вам нужна, да?

– Пойдемте к девочке, – предложил Алек, поднимаясь с кресла.

– Никакой подготовки. – Елена тоже поднялась. – Я не думаю, что это займет много времени. Но последний вопрос. Скажите, а вы не замечали, ваша дочь не была ли влюблена?

– Ой… – И вот тут женщина расплакалась. – Я… Да какая из меня мать!.. С этой идиотской кампанией Анатолия, с этими выборами и забыла, когда с ней разговаривала нормально…

– Через час у вас будет возможность все наверстать, – уверенно сказал Алек, вешая куртку на спинку кресла. – А мать вы нормальная. Любящая. Не переживайте.

Женщина опять зарыдала, но теперь уже не только от чувства вины, а просто, потому что больше не могла сдерживаться, потому что она устала, перенервничала и очень долго боялась за дочь. Они оставили клиентку в гостиной и пошли в комнату Саши.

Ориентироваться было нетрудно. Проклятие – это приложение силы, силы Слова. И как любая сила, проклятие оставляет след. Елена скрестила пальцы, как знак, помогающий ввести саму себя в транс. И вновь воздух вокруг нее сгустился, стал плотным, тягучим, вновь зазвенело в ушах, по телу прошел озноб осознания силы собственной. А зрение стало другим. В дешевых книжонках по магии, какие сейчас россыпью продают в любом ларьке, такое зрение называется «вторым» или «астральным». Елене было наплевать, как это называют. Для нее это было обычное рабочее состояние. Ведь меняется не только зрение, острее становится слух, четче ощущения. Вот если бы сейчас кто-нибудь выключил в доме свет, она бы и в полной темноте прошла в нужную комнату, ни разу не наткнувшись на мебель. В состоянии транса маг чувствует вещи на расстоянии и легко может миновать встречу с ними. Чувствует он и наличие чужой силы.

Проклятие висело в комнате жертвы густым облаком. Невидимое, но ощутимое. Оно ассоциировалось со вкусом горечи на языке, с влажной слякотью дождливого осеннего дня. Нет, тут не было никаких черных воронок, как представлял себе проклятие Лукьяненко в своих знаменитых «Дозорах». Просто чувствовалось присутствие чего-то инородного, некоей ауры, не вписывающейся в мирок того человека, кто стал жертвой Слова.

Алек остановился у двери, осторожно прикрыв ее за своей спиной, а Елена сразу направилась к кровати, где лежала, свернувшись в комок, девушка. По щекам Саши текли слезы, руки даже во сне безотчетно прикрывали живот. Одеяло сползло, видимо, ей было еще и холодно, так как девушка мелко дрожала.

Елена осторожно положила руку ей на висок. Девушка дернулась и замерла, почувствовав тепло прикосновения.

Елена ожидала, что провалится в сон девушки, но… Саша не спала. Хотя и не бодрствовала. Она пребывала в каком-то странном забытьи, которым ее огородило собственное сознание. Такое бывает, и очень часто, когда у организма не хватает сил бороться, сознание отключается от действительности, стараясь высвободить все, что обычно тратится на восприятие мира. Но даже в таком пограничном состоянии боль не отступала.

Елена почувствовала, как у нее неприятно тянет внизу живота, как страшные вяжущие схватки переворачивают внутренности. Да… знакомое ощущение. Проблема лишь в том, что при рождении ребенка женщины мало реагируют на эти боли, так как это уже решающий шаг, и миг, когда увидишь собственное дитя, очень близок, радость долгожданного момента уже забегает вперед, оттесняя боль. А тут… Тебя просто рвут изнутри! Будто какая-то тварь сидит в тебе и кусает беспрестанно, рвет зубами. И боль волнами раскатывается по телу. От живота в грудь, по рукам и ногам, будто суставы выкручивают, ломают кости…

От очередной схватки Елену кольнуло так, что она согнулась пополам, уж каким-то чудом заставив себя не отрывать руки от Сашиной головы.

Алек подскочил, вовремя обхватив ее за талию. Такого он не ожидал и на миг даже испугался. Неужели так плохо? И тут же резкая боль полыхнула по животу. Защиту он поставил машинально. Обычную боевую защиту. Когда собственной силой покрываешь себя, как плащом, укутываешь защитным покровом все тело, постепенно с головы, до ступней. И себя, и Елену.

Лукьяненко назвал бы их Темными, так как ощущение защиты и Алеку, и его подруге давала именно Тьма. Мягкая и ласковая, как одеяло, как ночное небо. Она давала силы, она очищала разум. Боль съежилась, чуть отступила, но не пропала. Просто стала управляемой. Елена понимала, что большая часть этих впечатлений и образов мнимы. Нет никакого вида Тьмы, как нет и Света. Это лишь попытка смирить мир окружающий с миром внутренним. Но не сейчас рассуждать об этом. Спасибо Алеку,