Внезапно мне пришло в голову, что ткань похожа на ту, что была на клиентке иноры Эберхардт. Той, которая оказалась моей матерью. Да нет, не может же быть у Сабины платье эльфийского шелка?
Глава 16
— Это платье Сабины, — зачем-то пояснила я, хотя меня ни о чем не спрашивали.
— Да мы и не сомневаемся, инорита, что оно вам принадлежать не может, — ответил напарник Рудольфа.
— Потому что у меня не хватит на него денег? — обиженно спросила я.
Ну да, где уж таким нищенкам носить столь дорогие платья! Я даже о ценности его догадалась, лишь когда меня ткнули носом. А раньше лишь смотрела и думала, что отчистить бы пятно, и был бы замечательный наряд на какой-нибудь торжественный выход. Но торжественных выходов не предвиделось, так что все желанием и ограничивалось.
— Потому что девушка, которой оно принадлежало, пропала до того, как ты покинула сиротский приют, — слегка смущенно пояснил Рудольф. — Я видел только описание, но очень уж вещь характерная, спутать сложно.
— Пропала? — Я вопросительно на него посмотрела.
— Тебе наверняка рассказывали про Марту, что до тебя была? Это ее платье. Она из очень обеспеченной семьи, но поругалась с родителями и решила сама зарабатывать на жизнь. С матерью она поддерживала переписку, хоть и не брала у нее денег, и та сильно обеспокоилась, когда известий от дочери долго не приходило.
— Мне сказали, что она уехала, — растерянно сказала я.
— Инора, у которой Марта снимала комнату, тоже так говорит. Что собрала вещи и уехала. Но к ней была применена ментальная магия. Когда ее допрашивали, остался лишь легкий след, почти неуловимый.
Ментальная магия? Богиня, во что же я ввязалась? Я испуганно на него посмотрела.
— Брайнер, лишнее болтаешь, — проворчал его напарник.
— Штефани не может быть замешана. Она все это время была в приюте.
— Может, не может, откуда тебе знать? Аккерман позвала ее, не какую-нибудь другую инориту, значит, были на то основания. Да даже если не замешана, может проболтаться тому, кто замешан.
Он уставился на меня с подозрением. Я даже растерялась. Как себя вести в ситуации, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала, меня не учили. Непонятно даже, в чем меня обвиняют. В том, что я могу рассказать неизвестно что неизвестно кому? Да я почти ни с кем не разговариваю!
— Да ладно тебе, видно же, что инорита ни при чем, — запротестовал Рудольф.
— Молод ты еще, — наставительно заявил в ответ этот неприятный тип, хотя сам был не так уж и стар. — Увидел хорошенькую девушку и сразу решил — она ни при чем. А потом из-за таких красоток получишь проблемы на свою голову. Серьезные проблемы. Или ты решил во всем пример со Шварца брать?
— Я не просила мне ничего рассказывать, — резко дернулась я. — Сама я никому ничего не расскажу.
Я хотела было вообще из комнаты выйти. Пусть дальше без меня продолжают. Помощи от меня никакой, а мне от них — одно расстройство. Даже успела пару шагов к двери сделать.
— Инорита Ройтер, куда это вы? — подозрительно прищурился напарник Рудольфа.
— Докладывать о ваших находках, — мрачно ответила я. — Правда, пока не знаю, кому, но по дороге непременно решу.
— Потом доложите, — странно, но он явно смягчился и даже улыбался. — А пока расскажите, что вы знаете про это платье.
— Да ничего я про него не знаю.
Напарник Рудольфа недовольно прищурился и зубом цыкнул даже как-то угрожающе. Неприятно. Запугивающе. Видно было, что это у него давно отработано. На тех красотках, проблем от которых он опасается получить на свою голову.
— Инорита Ройтер, мое замечание о лишней болтовне к вам не относится. Напротив, то, что вы знаете, может помочь найти убийцу вашей подруги. Итак?
Я недоуменно на него посмотрела. Да что я могу рассказать про это платье? Я его видела только мельком, когда в шкаф заглядывала. Платье было совсем не повседневное, для меня интереса не представляло, хотя я и подумывала над тем, чтобы его очистить. Только вот…
