От кусочка кролика ничего плохого с Элиной не произошло. В «Скорой помощи» было полно людей, поэтому для проведения опасного эксперимента пришлось отправиться на улицу Семи Вод, в квартиру номер восемь. Консьержка Мария заседала на своем привычном месте. Вокруг нее крутились мелкие мальчишки из первой квартиры и девчонка из третьей, худенькая, как скелетик. Мария развлекала их рассказами о камешках.
– Вторая, четвертая, пятая, шестая и седьмая! – оторвалась она от своего занятия, завидев Элину с Ризом.
Риз кивнул в знак того, что услышал. Теперь слова Марии уже не казались ему паролем: он знал, что это номера квартир, хозяева которых в данный момент отсутствуют. Мария окинула тревожным взглядом бледную и явно перепуганную Элину, но ничего не сказала.
– Как ваш ревматизм, Мария? – еле шевеля губами, спросила Элина.
– Как всегда по осени, – махнула рукой Мария. – Я уж привыкла…
Ребята поднялись в восьмую комнату.
– Тебе понравится, – сказал Риз, разворачивая промаслившуюся бумагу. – На Земле-11 все это делали.
Он расправил бумагу. Маленькая комнатка немедленно наполнилась восхитительным ароматом.
– Даже маленькие дети? – с сомнением спросила Элина.
– Ну, кроме самых-самых маленьких, – снисходительно согласился Риз. – У которых еще зубки не прорезались. Вот смотри…
Он взял самый большой кусок мяса, облизнулся, откусил кусок и принялся жевать его, всем своим видом показывая, как этот процесс ему нравится. Его подружка смотрела на него так же, как тогда, когда он на ее глазах впервые нырнул сквозь стеллаж в архиве «Скорой помощи». То есть одновременно с чувством ужаса и восхищения.
– Ну, давай теперь ты.
– Нет, Риз, мне страшно, – покачала головой Элина. – Я так никогда не смогу…
– Хоть лизни!
– Не могу!
– Эля, это нечестно! Как целоваться – так всегда пожалуйста, а как я хочу тебя угостить, так «не могу»…
Через час с небольшим ребята прошли мимо Марии обратно на улицу. Элина на сей раз была красная, как летний ветреный закат. Но глаза ее светились так, как у ребенка, которому впервые удалось проехать на двухколесе. Мария проводила ее еще более внимательным взглядом, но опять ничего не сказала.
Кормить мясом всех остальных жителей городка Риз не стал. Для выявления потенциальных Дюшек оказалось достаточно просто подкладывать кусочек бифштекса и смотреть, кто как отреагирует на его запах. Большинство испытуемых недовольно принюхивалось, выбрасывало пакость на помойку, проветривало помещение и промывало на всякий случай нос водой. Некоторые тыкали мясо пальцем и помещение не проветривали. Несколько человек предприняли попытку отнести бифштекс в отдел Странных Случаев (разумеется, Риз позаботился о том, чтобы они его не донесли). И только один человек повел себя совершенно иначе. Он его спокойно… съел!!!
Человеком этим был частый гость «Скорой помощи», двадцатилетний местный кретин Агафен. За несколько месяцев Ризенгри привык обращать на него внимания не больше, чем на собственные ботинки. При мысли о том, что Агафен может быть его другом Дюшкой, Ризу стало нехорошо. Но делать было нечего, надо было проверять дальше. Правда, не было понятно, как именно можно проверить кретина. Однажды, когда уже выпал первый снег и Агафен грелся в заднем маленьком холле «Скорой помощи», Риз подошел к нему сзади и негромко, но выразительно позвал:
– Эй, Дюшка!
– А? – обернулся Агафен.
Челюсть его была в обычном отвисшем виде, а по лицу бродила загадочная улыбка Джоконды, с поправкой на то, что несчастную контузило гигантской новогодней хлопушкой.
– Ты чего оборачиваешься? Ты что, Дюшка? – спросил Риз.
– Что Дюшка, – ответил Агафен.
– А полное твое имя как?
– Как, – сказал Агафен.
