– Чем помочь, сладкая? – вздохнул жнец. – Я не могу пойти к Гарду, во всяком случае пока. Посланники Саймы вообще не могут бродить среди людей, мы перемещаемся иначе. По сопредельному миру, если ты понимаешь, что я имею в виду. Или, правильней будет сказать, по подпространству. И, чтобы передвигаться, нам нужны точки-якоря. Либо люди из списка, выданного координатором, либо… маги душ и такие, как ты, помеченные смертью.
– Дьер Дорэ – маг душ, – не желала сдаваться Джемма.
– И? Хочешь, чтобы его сочли умалишенным после беседы с незримым для всех жнецом? Да и что он мне скажет? – Проходя мимо ведьмочки, Элрой приобнял ее за плечи, скользнул пальцами по руке к запястью и на несколько секунд сжал ладонь. Затем сел на тот самый стул, который полчаса назад занимала Олли-о. – Рано еще, фея, – сказал, глядя, как она оттаивает после холода его прикосновений. – Если это не ошибка, а происки недоброжелателей… хотя скорее уж недоброжелательницы… и Гард не вернется к ночи домой, обещаю, я навещу его в промежутке между работой. Может быть, даже сегодня. Но сначала дай мне чаю, сладкая, – потребовал блондин.
– Дай мне денег, ледышка, – сложив на груди руки, тем же тоном ответила Джемма.
– Ну ты… – выдавил ошарашенный ее заявлением жнец.
– Фея? – мило улыбнулась та.
– Ведьма! – рявкнул он.
Девушка хихикнула и налила-таки потустороннему гостю чай. Даже варенье отдала, хоть и подумала, что влетит ей за это от сластены-осы.
– Нет у меня денег! Нет! – уплетая лакомство с не меньшим аппетитом, чем сыщица, оправдывался жнец. – Я не принадлежу вашему материальному миру. Я бесплотен, понятно?
– Ах, бесплотен? – Джемма прищурилась. – Как целоваться и десерты трескать, так ты вполне материален!
Элрой раздраженно рыкнул, неожиданно поднялся из-за стола, шагнул вперед и… резко ударил девушку кулаком.
– Ай! Ты что делаешь… – взвизгнула та и осеклась, глядя на мужскую руку, до середины предплечья утонувшую в ее животе.
От места пересечения (назвать это иначе было сложно) с конечностью жнеца по телу расползался холод. Джемма подняла голову и, посмотрев в лицо блондину, попыталась коснуться его щеки кончиками пальцев. Но ее кисть ощутила лишь холодный воздух. Эл… Не осязаемый Эл, который касался ее несколько минут назад, а призрачный белый жнец, молча взиравший с высоты своего роста на обескураженную девушку, отступил. Ведьма округлившимися от удивления глазами следила за тем, как медленно выплывает из ее тела рука белого посланника.
– Убедилась? – прислонившись к стене, устало спросил он. – Я могу остановить твое сердце, но просить у меня взаймы, увы, без толку. С тем же успехом ты можешь обратиться к чьему-то портрету. Ты и видишь-то меня и чувствуешь холод только потому, что уже была помечена смертью.
Джемма угрюмо кивнула и вдруг застыла, осененная идеей.
– Погоди-ка! Портреты чай с вареньем не пьют!
– Вчера у меня подпитка была. И сегодня была, но слабая. На чай с вареньем только и хватило, – хитро улыбнулся Элрой.
– Какая подпитка? – насторожилась девушка.
– Ты, фея. – Его улыбка стала шире.
– Как это? – Ее зеленые глаза сузились, вглядываясь в него.
– Вчера поцелуй, сегодня объятия. Немного твоего тепла, дыхания, жизни… и на время я становлюсь рядом с тобой похожим на обычного человека, способного чувствовать и осязать.
Ведьмочка подумала. Кивнула и еще подумала, потом решительно подошла к нему и, наклонившись, спросила:
– Твои прикосновения сокращают мою жизнь?
– Нет, только поцелуи.
– На сколько?
– На срок, пока длится контакт, – нехотя признался жнец.
Она кивнула, принимая к сведению его слова, еще чуток поразмыслила над принятым решением, а потом коснулась его губ своими. Несмело и осторожно, готовая в любой момент отскочить, убежать, спрятаться от этого холода, по каплям ворующего ее жизнь. Но если такова цена за мужскую помощь, столь необходимую ей сейчас, что ж, можно стерпеть и поцелуй жнеца… нежный такой поцелуй, теплый. И пока он не стал горячим, как вчера, Джемма оттолкнула вошедшего во вкус блондина и деловым тоном заявила:
