Но ответить он не успел. Тяжелая дверь отворилась, явив перед нами темное нутро зала, а потом громкий, но очень скрипучий голос проскрежетал:
— Заходите, молодые люди. Негоже болтать на пороге храма знаний. В библиотеку надо входить с чистыми мыслями и закрытым ртом.
Я последовала совету голоса и захлопнула рот, оставляя себе зарубку на память: уточнить, что именно связывало мать Жорика и самую сильную пророчицу нашего мира. Внутри помещения приглашающе зажегся свет, и мы вошли.
— Здравствуйте, — чихнули мы с эльфом.
— Не могу пожелать вам того же, но заходите, коли пришли, — любезно ответила нам старушка — божий одуванчик в огромных очках, закрывающих половину лица.
Вида библиотекарь была безобидного: ростом мне по грудь, в вязаной фиолетовой шляпке и такого же цвета жилетке с золотой брошью в форме совы. Но даже сквозь толстые линзы было видно, каким фанатичным огнем горят ее глаза. И глаза эти не предвещали нам, посмевшим нарушить тишину, спокойствие и порядок в этом храме знаний, ничего хорошего. Опустила взгляд ниже и увидела, что в маленьких наманикюренных ручках женщина держала листовку с приглашением посетить сегодняшний концерт.
— О, я вижу, ректор и к вам заходил, — вслух удивился Жорик, а я огляделась, пока внимание библиотекаря было занято другом.
Высокие стеллажи с книгами доходили до самого потолка, которому, казалось, нет конца. Всюду были длинные приставные лестницы, на полу лежал толстый пушистый ковер (вероятно, чтобы смягчить падение, если ты вдруг с этих лестниц свалишься). В центре огромного помещения — несколько столов для посетителей, рабочее место библиотекаря было у самого входа. Именно отсюда лучше всего просматривался весь библиотечный зал.
— Заходил, голубчик, — подтвердила женщина. — Что привело вас ко мне?
— Нам нужны книги по всем видам немагических и астральных воздействий, — с готовностью ответила я.
Библиотекарь посмотрела на листовку, потом поправила очки и с некоторым подозрением взглянула на меня.
— Скажите, вы когда-нибудь посещали библиотеку? — спросила женщина.
— Конечно, — для убедительности я прижала руки к груди, — в Дремене. Мы с сестрой очень любим читать. А научную литературу — так просто обожаем! — заверила ее со всей возможной честностью, хотя вряд ли любовные романы, которые мы пачками носили из библиотеки, можно назвать научной литературой.
Но в том, что это самая что ни на есть литература, сомнений быть не могло.
— И книжки не задерживаете? — поджала она губы.
— Всегда вовремя сдаем, — бодро соврала я, — иногда даже раньше срока.
И все-таки покраснела: «Подари мне страсть», к примеру, была уже несколько лет как просрочена. А на зачитанном до дыр романе «Любовь и месть» на первой странице виднелся почти стертый от времени синий оттиск неизвестной библиотеки.
— Книга — это источник знаний, подаренная предками мудрость и бесценное сокровище, — строго сказала библиотекарь. — Вы приходите сюда, находите нужные вам сведения, а потом у меня недостача! Знаете, сколько книг исчезло у нас за прошедшие тридцать лет?
Я отрицательно помотала головой. Судя по трагическому выражению на сморщенном лице, книги из библиотеки пропадали сотнями. Ну а когда я увидела сжатые кулаки старушки, то поняла, что воровство здесь достигло промышленных масштабов, и прихваченные отсюда книги исчислялись тысячами.
— Одна! — старушка обличительно ткнула в меня пальцем. — И я не могу допустить повторения этого вопиющего безобразия!
— Да, это просто ужасно, — сочувственно охнула я, а потом осознала, что цифра, названная библиотекарем, была несколько отличной от той, что я предполагала.
Вот это старушка! Вот это способности! Ведь это каким надо пользоваться уважением?! Таким уважением, наверное, даже Кормак не пользовался. Интересно, если бы она работала у нас в паре с троллем, мы с сестрой сократили бы расходы на приобретение новой посуды? Думаю, да, несмотря даже на необходимость платить женщине жалование. Потому что количество уведенной из трактира посуды не подлежало счету.
— Госпожа… — я замялась.
— Леди Багнес, — подсказала библиотекарь. — Лорелея Багнес.
— Леди Багнес, может быть, вы дадите мне шанс? Как человеку новому и ничем свою репутацию не запятнавшему, — предложила я.