Зеленый рыцарь. Легенды Зачарованного Леса (сборник)

Джейн Йолен Песня Кайлех Бэр

Ты видел, как Кайлех по миру идет
И кличем сзывает оленей?
И реки под ней обращаются в лед,
И ветры скулят у коленей.

О волки и вепри, бегите с холмов,
Бегите с низин и нагорий!
Вас Кайлех сзывает, и песня без слов
Несется гагарой над морем.

Подальше держись от нее, человек —
Дыханье ее обжигает.
Единое слово губ белых, как снег,
Один поцелуй – убивает.

Я видел ее на пороге зимы —
И снова увижу едва ли.
Она танцевала, и стыли холмы,
И дикие козы кричали.

Я видел ее – да простит меня бог! —
Закутанной в снежную тучу.
Сосульки служили ей вместо серег,
И косы змеились над кручей.

Подальше держись от нее, человек —
Дыханье ее обжигает.
Единое слово губ белых, как снег,
Один поцелуй – убивает.

Но Кайлех в преддверии Майского дня
Под падубом посох оставит
И камнем застынет, свой холод храня,
Покуда Бригантия правит.

Найдется ли в пустошах юный смельчак,
Кто серый валун перескочит?
В ветвях остролиста сгущается мрак,
И иней морозы пророчит.

Подальше держись от нее, человек —
Дыханье ее обжигает.
Единое слово губ белых, как снег,
Один поцелуй – убивает.

* * *

Время от времени Джейн Йолен живет в Шотландии – однако это лишь отчасти объясняет прочитанное вами стихотворение. Она является автором более трехсот книг для юных (и не очень юных) читателей и обладателем целой россыпи литературных наград, среди которых выделяются медаль Калдекотта, медаль Святого Христофора, две премии «Небьюла», три Мифопоэтические премии, Всемирная премия фэнтези, премия «Золотой воздушный змей» и награда Американской библиотечной ассоциации. Журнал «Newsweek» назвал Джейн Йолен «американским Гансом Христианом Андерсеном», а газета «New York Times» – «Эзопом двадцатого века». Помимо того, что миссис Йолен – писатель и мастер устного сказительства, она еще мать троих детей и бабушка троих внуков.

Ее сайт располагается по адресу: www.janeyolen.com.

От автора

На самом деле, я написала для этого сборника рассказ, который составители почему-то отклонили (или, по крайней мере, отложили для другой антологии). Когда я сказала Терри Виндлинг, что у меня больше нет рассказов на такую тему, она прислала мне легенду о Кайлех Бэр – богине зимы с шотландских высокогорий, о которой прочла в «Энциклопедии фей» Кэтрин Бриггс. «Возможно, это наведет тебя на какие-нибудь мысли…» – написала она в постскриптуме.

P.S. Как видите, навело.

Патриция Маккиллип Луна охотника

Они заблудились: по-другому это было не назвать.

Дон с трудом пробиралась между нескончаемыми деревьями, изо всех сил стараясь подобрать слово, которое звучало бы чуть менее безнадежно.

Эван тоже притих. Он больше не пинал придорожные камни, надеясь найти под ними каких-нибудь интересных ползучих тварей, перестал трясти корявые яблоньки, склонившие шишковатые ветви к тропинке, и даже больше не вопил чуть что: «Смотри, что я нашел!» Теперь он молча шел вперед, втянув голову в плечи и засунув руки глубоко в карманы. Дон знала: Эван пытается не подавать виду, что ему хочется взять ее за руку, пытается притвориться, что ему совсем не страшно.

Сбились с дороги. Заблудились. Потерялись. Они оказались в том месте, куда деваются все пропавшие вещи. Знаете, про которые люди говорят: «И куда же, во имя всего святого, я положил эту штуку?» И вот в таком месте она и застряла со своим маленьким братом. Сумеречный свет заливал безлюдный холмистый лес. Уже начался листопад, и сперва Эван то и дело останавливался, чтобы с размаху броситься в кучи опавшей листвы – красные, желтые и рыжие листья с шуршанием разлетались в стороны.

Дон тяжело вздохнула. Конечно, Эван считает, будто сейчас она с легкостью их спасет. А она вообще не хотела брать его с собой! Но ей пришлось тащиться следом, пока он радостно носился вокруг, с плеском прыгал в ручейки и гонялся за белками. Теперь Эван устал, вымазался в грязи и проголодался, а найти дорогу домой должна именно она.

Проблема заключалась еще и в том, что дом, в общем-то, домом не был. Дядюшка Ридли жил в хижине на склоне скалистой горы. Ее окружали известняковые насыпи – желтые, оранжевые, серебристо-серые. Изъеденные колеями дороги здесь начинались ниоткуда и вели в никуда – впрочем, по ним все равно, кажется, никто не ездил. Дон понятия не имела, как узнать дорогу, даже если они и встретят кого-нибудь, у кого можно это спросить. Все тут было совсем не как в городе, где везде развешаны таблички с