– Командир! Это невозможно! Здесь некого спасать! Их нужно уничтожить! Не медля, пока кто-нибудь не увидел это!
– Картинку!
В следующее мгновение его едва не вывернуло наизнанку. Рогов не был новичком на войне и повидал всякое, но подобное… Головы людей, прикреплённые к металлическим и пластиковым блокам управления конвейера. Обычные человеческие руки, поставленные вместо манипуляторов сборочных автоматов. Ноги вместо ступоходов грузовых платформ. Но самое жуткое – несколько десятков детских тел, спаянных неведомым способом вместе, внутрь которых уходили прозрачные гофрированные шланги, булькающие непонятным раствором. И таких картин было полно.
Генерал побледнел, но взял себя в руки:
– Живые там есть?
– Генерал! Они все живые! Все!
Это была едва ли не истерика. Но трудно ожидать чего-то иного при виде подобного изуверства. Живые, полностью осознающие себя личностями платформы, точно такие же киберсборщики, внутрь которых вместо процессора пересажен мозг человека. Огромный, состоящий из сотен отдельных мозгов центральный управляющий процессор биокомпьютера. Вместо трубопроводов – гигантские артерии и вены. Вместо системы обеспечения – тысячи, если не десятки тысяч человеческих лёгких. Невероятных размеров желудок, явно выращенный искусственно, снабжал состав захваченной фабрики питательными веществами. Вскрытые установки очистных сооружений представляли собой изъятые у людей человеческие органы, соединённые тысячами капилляров и артерий. Вместо связи – нервные волокна. Вместо соединительных систем – хрящи и кости. Людей просто перерабатывали на составляющие для производства… Биопридатки! Лучше не скажешь. С промытыми напрочь мозгами, с имплантированными чипами подчинения, с тотальным стиранием любых чувств, которые могут повредить работе. Живых, в смысле нормальных людей здесь не оказалось.
Пётр напрягся – сейчас он как нельзя лучше понял то, что хотела донести ему Лейя. Затем, словно принимая на себя невидимую, но колоссальную тяжесть ответственности, глухо обронил в микрофон:
– Изъять все материалы, заложить мины, уничтожить всё.
В ответе командира десанта прозвучало явное облегчение:
– Слушаюсь, товарищ генерал!
Щелчок отключения, голос оборвался, а Рогов застыл в своём кресле, опустив голову и упёршись глазами в пол. Есть ли предел тому, на что способны пойти те, кто называет себя людьми? Настоящими людьми? Но вместе с тем прикрывающих громкими словами чудовищные преступления?
– Командир, что делать с пленными?
– Пленными?! – Он словно очнулся, вскинул голову, злобно процедил: – Откуда тут пленные?!
– Но, товарищ генерал… – Переходя на официальный тон, командир флагманского корабля доложил: – Спасательные капсулы. Уцелевшие в отсеках. Народу хватает.
Решение, от которого зависят тысячи жизней, пусть и вражеских…
– Будь моя воля, я сейчас сказал бы только одно: пленных не брать! Но… Есть законы войны. Подобрать всех! Под жёсткий арест! В конце концов, не уверен, что они знали, что тут творится.
Резко поднялся – его присутствие в рубке больше не имеет смысла. Операция завершена, всё идёт как запланировано.
– Капитан!
Капраз вскинул голову, оторвавшись от пульта. Вопрошающе взглянул на командующего:
– Да, товарищ генерал?
– Челнок и взвод сопровождения.
Мгновение, и тут же ответ:
– Второй ангар первой палубы, товарищ генерал. Охрана будет ждать вас на месте.
Пётр поднялся, и тут же рядом с ним неведомым образом очутилась Лейя:
– Я с тобой. И не спорь.
После увиденного через голокамеру он подсознательно ожидал чего-то странного – гнилостного запаха разлагающейся крови, сладковатого привкуса тлена человеческого мяса. Но ничего подобного на борту выбранного асийчи орбитального завода, одного из многих, не было. Может, чуть суховатая, на его взгляд, стерильная атмосфера, обычная для космических поселений, и ничего необычного.
Сопровождающие его бойцы быстро проверили длинный коридор с уходящими в стены дверями, и только тогда старший охраны,
