– Вопрос между тем серьёзный, ююти и юили. Скоро сезон Радости…
– Айе… – протянул одинокий девичий голос с тихой тоской.
– Так что, уважаемые, нам нужно как-то найти решение. Или компромисс… – выдохнул Кузнецов, словно ныряя в омут с головой.
Антанариэль не понимала, что происходит у чужаков. Единственное, что было ясно, – что-то произошло. И явно очень важное для тех. С вечера после возвращения ушедшего два двадцатидневия назад корабля. Все чужие, в том числе и круглоухий, долго совещались за закрытыми дверями. Её, естественно, не приглашали. Зато дарка видела задумчивые лица «родственников», покинувших покои хозяина. Девушка уже привыкла считать того своим владельцем. И, откровенно говоря, радовалась и одновременно обижалась. Радовалась, что тот не обращает на неё внимания и не пользуется её телом. Обижалась, потому что тот игнорировал её. Клубок противоречий: и рада, что до сих пор над ней не надругались и не изнасиловали. И обижена как раз за это же самое. Но это всё лирика.
В общем, после доклада серой, командовавшей кораблём, хозяин потребовал, чтобы дарка явилась в его покои. Внутри всё оборвалось: неужели настал страшный час?! Но всё обошлось разговорами. Длинными и вроде бы не относящимися к Дарксании. Чужака интересовали выброшенные. Именно так называли тех, кто жил вне закона, вне государства, вне общепринятых порядков и уложений. Человек выспрашивал всё до мельчайших подробностей. Антанариэль сама знала мало, но и те крохи, что были ей известны, чужак жадно впитывал. После этого разговора дарка почувствовала себя выжатой, словно свежий фрукт после добычи сока. Закончив опрос, круглоухий усмехнулся, непонятно чему, потом разрешил ей сесть. Всю беседу дарка простояла на ногах, и это заняло не один час. Её колени дрожали, и она уже готова была упасть, сдерживаясь лишь одним упрямством. Девушка облегчённо рухнула на стул и вздохнула. Тем больше её шокировал очередной вопрос чужака:
– Устала?
Непроизвольно она качнула головой и только потом спохватилась: рабу не подобает так вести себя! Сейчас… К её удивлению, круглоухий подошёл к тумбе пищевого синтезатора в углу помещения и налил… что-то ароматное, горячее, тёмного цвета. Хмыкнул, набрал новую команду, затем поставил перед ней на стол поднос с чашкой, полной напитка, и блюдечко с пышными… – дарка не поверила своим глазам – пирожными!
– Угощайся. Заработала.
Напиток был… волшебным! Он бодрил, разгонял кровь, веселил и согревал сердце и душу. Чужак, улыбаясь, следил, как она жмурила глаза от удовольствия, наслаждаясь угощением. Но следующая фраза, которую услышала, заставила дарку поперхнуться и закашлять. Она едва удержала чашку от того, чтобы не вылить напиток и не запачкать платье. Согнулась, неистово колотя себя в грудь, и тут же с удивлением поняла, что чужак так же аккуратно стучит по её спине.
– Кхе-кхе… Ух…
Застрявший кусочек пирожного вылетел из горла.
Чужой сразу отреагировал, прекратив колотить по её спине.
– Спасибо, хозяин. Полегчало.
– Чего ты так испугалась?
Дарка побледнела.
– Лететь к выброшенным, к изгоям – это… опасно, господин!
Человек беззаботно махнул рукой:
– Ерунда. Не думаю, что там найдётся много идиотов, желающих расстаться с жизнью.
От усмешки хозяина дарка почувствовала, как по спине пробежали знакомые мурашки ужаса… Хвала вышним силам, ни на следующий день, ни на другой они никуда не полетели. Чужаки перебросили почти всех своих механических работников на постройку второго чудовищного корабля. Теперь работы на нём велись с ужасающей скоростью. Буквально за половину двадцатидневия тот был практически готов снаружи, и теперь завершалась внутренняя работа. Но зачем им такой огромный корабль? Дарка не была дурой и прекрасно осознавала, что ничего подобного не было ни в одном государстве. Никто не был соперником созданному пришельцами монстру. Но…
Работы ещё продолжались, когда её снова вызвали в покои хозяина. Едва она уже привычно согнулась, приветствуя того, как ей в руки воткнулся ком ткани.
– Иди в другую комнату и переоденься, Анта.
– Хозяин?! – удивлённо воскликнула она, выпрямляясь и расправляя… наряд.
Тот был необычен, девушка не могла себе представить ничего подобного. Довольно свободные брючки, достигающая середины
