сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается.
Я замолчал, Сильвио умильно посмотрел на меня, точно это он собственноручно слепил меня из глины и вдохнул жизнь. Гринева первый раз за все время нашего пребывания в комнате взглянула на меня.
– Если только не состоит из совершенных идиотов, – повторила она с расстановкой. – Именно!
Затренькал телефон, Сильвио вытащил из кармана мобильник.
– Я же сказал! – заорал он в трубку и тут же осекся.
Такого раньше я не видел – за секунду его лицо стало не просто бледным, оно стало белым как мел. Он нажал отбой и медленно спрятал телефон.
– Моя дочь… – Он точно поперхнулся. – Мою дочь украли… Жанну украли…
32
Шаблонность трагедии и голливудская затасканность сюжета делали происходящее еще страшнее, поскольку ты видел, читал и слышал подобное так много раз, что даже, сам не желая того, мог предвидеть все последующие события шаг за шагом: звонок похитителей, фото жертвы с сегодняшней газетой в руках, еще звонок, угрозы, отрезанный мизинец в конверте, передача денег на каком-нибудь мосту или на вокзале в час пик.
Все произошло в школе: шел третий урок, география, Жанна подняла руку, попросилась выйти. Охранник по этажу видел, как она зашла в уборную. Через десять минут прогремел звонок, началась перемена. Девочки в уборной не оказалось. Одно из окон было распахнуто настежь, рядом с окном к стене крепилась пожарная лестница. Похититель наверняка был отменным атлетом или цирковым гимнастом, он преодолел почти полтора метра по узкому карнизу, дотянулся до лестницы и спустился с третьего этажа. И все это он проделал с заложницей под мышкой.
Через час появилась надежда: удалось запеленговать сигнал ее маяка – обе сестры носили на запястье браслеты с микрочипом.
– Садовое кольцо. Район планетария. – Генерал-майор МВД толстым пальцем елозил по экрану монитора. – Цель движется в сторону…
– Какая на хер цель! – перебил его Сильвио. – Это моя дочь!
– Простите, Глеб Глебыч, – испуганно вытянулся генерал. – Э-э… движется в сторону площади Восстания.
– Кто руководит операцией? Где Григорян? – Сильвио нервно стукнул кулаком в стол. – Где Григорян?
– Вы же сами его… – нерешительно сказал генерал.
– Черт!
– В районе четыре группы, на подходе вертолет с пятой группой…
– Никаких вертолетов! Вы еще танки пошлите! Действовать тихо, на цыпочках!
– Есть на цыпочках, есть никаких вертолетов! – Генерал повернулся, крикнул кому-то: – Отменить «вертушку»!
Сильвио приблизил лицо к экрану, не отрывая взгляда от пульсирующей зеленой точки, что ползла по крупномасштабной карте. Судя по скорости, это был автомобиль. Точка задержалась на углу у сквера перед высоткой на Восстания и неожиданно стремительным рывком пересекла площадь по диагонали.
– Что за черт… – пробормотал генерал, схватил микрофон, щелкнул выключателем. – Все мониторы наружки! Квадрат пятьдесят семь, пятьдесят девять! Всем! Повторяю пятьдесят семь, пятьдесят девять!
Из генеральского кабинета мы бегом спустились этажом ниже. В просторном помещении, похожем на спортзал, в четыре ряда стояли столы с мониторами, за каждым сидел оператор в наушниках, думаю, людей было не меньше сотни. От треска клавиш стоял гул, точно кто-то неутомимо пересыпал речную гальку. На дальней стене висел огромный экран, разделенный на квадраты. На центральном мониторе светилась карта с изумрудным огоньком. Теперь он двигался в сторону Смоленской. Комната, оборудование, операторы – все это напоминало космический центр управления.
– Вывести наружку на центральный! – приказал генерал в микрофон.
По бокам главного монитора включились экраны поменьше, я узнал площадь Восстания, Садовое кольцо. Машины ползли неспешным плотным потоком. Вспыхнул красный свет, машины остановились. На других экранах появился угол какого-то роскошного магазина, стоянка такси с дюжиной скучающих легковушек.
