Казалось бы, теперь перед ними стояла куда более простая задача – вернуться, но как раз ее решить было сложно.
Полет «сюда» ни у кого не вызывал особых подозрений – одни путали «По-7» с «фоккерами», другие вообще не обращали внимания на небо – не привыкли еще к бомбежкам.
А вот теперь, когда дело сделано, возбудятся все штабы, дежурные звенья «мессеров» станут утюжить воздушное пространство, выискивая нарушителей, покусившихся на самое сердце рейха.
Обратный курс Быков прокладывал по известной схеме – подальше от городов, аэродромов и расположения известных военчастей.
Над лесами, над полями, над болотами…
Первый перехват случился над просторами генерал-губернаторства, как нацисты назвали Польшу.
Почти незаметные на фоне курчавых зарослей, показались «худые».
Ровно дюжина. Эскадрилья. Штаффель.
«Мессершмитты» резво бросились набирать высоту.
– Я – «Колорад». Атакую! – передал Быков Орехову. – Промажу – твоя очередь.
Не промазал – с разворота «причесал» немцу «спинку».
Короткая очередь из трех пушек поставила на «мессере» жирный крест.
Пара «худых» завиражила, пытаясь зайти самолету Григория в хвост, да попала под раздачу – Орехов отсек их, полоснув из пушек по крылу одному из двойки.
Плоскость не выдержала, ее располовинило – и «Мессершмитт» свалился в красивый штопор.
Григорий рванул ручку вправо и от себя – «По» послушно сорвался с высоты в крутое пике. Орехов – следом за ним.
Скорость, и без того немалая, стала нарастать, Быков поймал в перекрестие прицела силуэт «мессера»…
Довернул – и вжал гашетку.
– Есть!
На скорости заходя в хвост ведущему верхней пары «Мессершмиттов», Григорий открыл огонь.
«Худой», прошитый очередью, опрокинулся на спину.
Не выпуская его из прицела, незаметно для себя «Колорад» тоже перевернулся вверх колесами и второй очередью докончил немца.
Вернувшись в нормальное положение, он краем глаза заметил непорядок.
За самолетом Котова вилась струя черного дыма.
Горит?
– «Кот»!
– Все в порядке, командир! Перепутал сектора мотора!
Видать, «Котик» переволновался и дал вперед сектор высотного корректора вместо газа.
Мотор, естественно, забарахлил, выбрасывая недогоревшую смесь.
Мало все-таки налетано ими на «По»…
– Экономить боеприпас! – велел Быков. – Уходим на форсаже!
Пилоты не стали спорить – путь предстоял долгий, и подойти к линии фронта пустыми, не имея ни снарядика, было чревато.
«По-седьмые», мимоходом надрав холку «худым», стали уходить.
«Мессеры», правда, пытались открывать огонь с дальней дистанции, но это было пустой тратой патронов, а подойти поближе, да еще с набором высоты они просто не могли.
Оторвались.
– Ранения? – осведомился Григорий. – Повреждения?
– Все целы вроде, – бодро откликнулся Коробов.
Эскадрилью вполне могли перехватить, но для этого надо было точно знать маршрут полета.
Русские самолеты видели, но сообщить о них – кому?
Впрочем, даже поляки, не страдающие дружелюбием к СССР, не спешили доложить о виденном.
Иные рапортовали, звонили и в гестапо, и к военным обращались, но на поверку выяснялось, что патриотически настроенные доброжелатели сообщали либо о немецких самолетах, которые они сдуру приняли за русские, либо им и вовсе помстилось. Стаю гусей увидали, к примеру.
Последний час лету вымотал Быкова, как никакой воздушный бой.
