– Ага…
– Так вот это вормы копошатся, ищут, стало быть, пожрать… А вот этот вой слышишь?
– Да.
– Это дикие крысособаки.
Воцарилась тишина. Игорь выждал с полминуты, а потом, осмелев, приоткрыл правый глаз и уставился на Захара. Тот, задрав голову и зажмурившись, с сосредоточенным видом вслушивался в шум московской Зоны. Наверное, в те мгновения он мнил, что она приняла его, сочла за своего, и упивался этим чувством.
Подумав, Игорь открыл и второй глаз тоже. А вот он совсем не хотел, чтобы московская Зона его куда-то там принимала. Мир за пределами Кремля казался шестилетке пугающим и враждебным, и потому никакого желания с ним родниться у мальчишки не было и в помине.
Однако Захар рассуждал по-другому. Возможно, Игорь тоже научится мыслить иначе, когда станет юнаком, когда пообщается с Мастерами, с отцом Филаретом, со взрослыми разведчиками, которые уже не будут относиться к нему, как к неразумному дитю.
Все это должно было случиться буквально через пару лет.
А пока Игорь опасливо смотрел на выход из здания, а фантазия его рисовала страшные картины: то некую зубастую тварь, с ревом врывающуюся внутрь, то огромного стального человека с красными сверкающими глазами – это батя о таких как-то рассказывал, сам, вроде бы, видел, да и дядька Федор, что через два дома живет, тоже…
– Захар, – тихонько позвал товарища Игорь.
– Чего тебе? – с явной неохотой приоткрыв один глаз, процедил юнак.
– А что… что такое «шагай-дерево»? – стыдливо потупив взгляд, пробормотал шестилетка. – И этот… как его… ворм?
– А, да ты ж не знаешь еще… – запоздало понял Захар. – Вот же ж! А я перед тобой тут распинаюсь, выходит, зазря!..
– Ну я ж не нарочно… – еще больше смутился Игорь.
От стыда хотелось провалиться сквозь землю… да хоть куда-то деться, лишь бы не стоять перед осуждающе качающим головой Захаром. В самом деле, нет ничего хуже, когда твой кумир, тот, на кого ты мечтаешь быть похож, разочаровывается в тебе. В такие моменты и жизнь как будто теряет смысл…
Захар открыл рот, и Игорь, решив, что сейчас юнак обрушит на него весь свой сарказм, крепко зажмурился и приготовился к разгрому.
– Ты это слышал? – вдруг сказал Захар.
Игорь открыл глаза и недоуменно уставился на спутника. В голосе юнака явственно слышалось беспокойство. Но что его так взволновало? Игорь напряг слух. Опять треск, как от горящих головешек – но то ведь шагай-дерево, что б это ни значило… А вон кто-то по высохшей листве шагает – это, стало быть, неизвестные пока шестилетке вормы копошатся… Но Захара явно смутил какой-то другой шум.
Игорь едва сдержался, чтоб не ахнуть, когда спутник вытащил из-за пазухи короткий ножик. Юнакам такие носить вроде бы дозволялось, в принципе, это не оружие даже, а так, игрушка, способная разве что какого-нибудь маленького и безобидного мутанта отпугнуть. Но для шестилетки даже этот блестящий в неверном свете луны клинок был сродни древнему мечу из сказаний.
– На что ты уставился? – довольно грубо осведомился Захар, глядя, как Игорь с открытым ртом рассматривает клинок в его руке. – Ножей никогда не видел? Давай живо обратно в нору! Мы уходим. Сейчас же!
– А что случилось-то? – дрожащим от волнения голосом спросил Игорь.
Взгляд его заскользил по зданию, метнулся к выходу, затем бросился в темный угол, силясь рассмотреть угрозу, что, возможно, таилась там, в этом практически непроницаемом мраке. Но ничто не предвещало беды. По крайней мере, малолетка источника опасности не наблюдал.
Но вот Захар… Захар не находил себе места от волнения.
– Пока ничего… но скоро случится! – прикрикнул он на Игоря. – Так что давай в нору, живо! Домой пора!
– Хорошо, – ответил шестилетка и устремился было к норе, когда из дальнего угла вдруг раздался странный звук, более всего похожий на стрекот сверчка, только куда громче.
Игорь замер на месте и, медленно оглянувшись, робко позвал:
– Захар…
И в этот момент из тьмы на него бросилось нечто ползучее, с множеством ног. Размером нечто раза в два превосходило самого Игоря. Вдобавок непонятная тварь продолжала стрекотать, да до того воинственно, что шестилетка не нашел в себе сил даже наутек броситься – как стоял, так и продолжил, бессильно хлопая глазами.
