темный жезл хоть чуть-чуть облегчит ему задачу по освобождению Синнаминсон из оврага. Но Это было все, на что он мог положиться, даже перед лицом очевидной невозможности этой помощи, он продолжал надеяться, что случится невероятное.
Время шло. Он начинал терять чувство направления, когда над головой сгустились ветви деревьев и свет стал каким-то размытым. Но голоса оставались прежними, то же гудение, и поэтому он продолжал идти с непоколебимой решимостью. Время от времени он подумывал позвать Синнаминсон, чтобы убедить себя, что она все еще тут, но каждый раз сдерживался, понимая, что тем самым покажет свою слабость, чего он совсем не хотел делать.
В конце концов, земля начала наклоняться, затем резко понижаться и впереди сквозь деревья стал виден темная полоса оврага. Когда звучание эриад усилилось, Пен почувствовал, как улетучиваются его надежды; в их голосах со всей очевидностью слышались радость и предвкушение. Еще крепче сжимая темный жезл, он последовал за этим пением по узкой тропе, которая спускалась вниз. Деревья и кустарники стояли стеной, а тропинку можно было увидеть только там, где он стоял. Он спускался медленно, тщательно высматривая тропу и держась поближе к стене оврага, чтобы не соскользнуть вниз. С одного взгляда было понятно, что если с ним это случится, то падать ему придется долго.
По мере того, как он опускался все ниже, свет становился слабее, пока все вокруг не стало окутанным мраком. В этой темноте мягко замерцали пятнами какие-то организмы, живущие на растениях. Овраг казался какой-то огромной пастью, из его темной, влажной земли торчали острые камни, напоминавшие зубы.
Но продолжал идти, не желая признавать, что он мог подвергнуть себя очень большой опасности, а последствия его поступка могли стать ужасными. Неужели в своей недавно принятой форме Синнаминсон приведет его к гибели? Он не мог в это поверить. Нет, решил он после некоторых размышлений. Она будет следить, чтобы он был в безопасности. Она приведет его к Матери Тейнквил. Она сделает так, как он просил, и у него будет возможность ее освободить.
Затем тропа кончилась и он оказался на самом дне оврага. Перед ним растянулся огромный клубок корней. Ближе всех находились самые маленькие корни, некоторые не толще человеческого волоса. Самые большие были далеко позади, едва видимые во мраке при таком рассеянном и размытом солнечном свете, и многие из них оказались толще его тела. Они переплетались между собой, обвиваясь вокруг друг друга, наполовину вылезая из земли, в которой скрывалась другая их половина.
Пен остановился, не зная, что делать дальше. Все вокруг него застыло, ничего не двигалось, эриады продолжали гудеть и петь. Он огляделся в поисках какой-либо помощи, но ничего не обнаружил. Он забрался в такую даль, чтобы что-то сделать самому, но не имел понятия, что именно он должен сделать.
- Синнаминсон?- тихо позвал он.
Впереди зашевелились корни дерева и у их медленном скрежете и царапании он услышал звук собственной смерти. Подобно змеям, они извивались и распрямлялись в неуемном желании обернуться вокруг него, сжимая его до тех пор, пока он не сможет дышать. Он почувствовал, как его начало трясти от того, как эта картина рассеяла все его мужество, и он еще крепче сжал темный жезл.
- Синнаминсон,- снова позвал он, теперь уже громче.
Как будто в ответ на его призыв, корни дерева раздвинулись там, где они образовали плотную стену, и он увидел в бледном солнечном свете и переливающемся мерцании десятки юных девичьих тел. Тысячи крошечных корней окутали их, убаюкивая в гнездах из темных, пахнущих землей волокон, концы которых прикреплялись к оголенной коже в тех местах, где одежда уже сгнила и распалась. Их глаза и рты были закрыты, казалось, что они крепко спят, погруженные в грезы, которые он едва мог представить. Они должны были дышать, но он находился слишком далеко от них, чтобы быть в этом уверенным.
Потом он увидел Синнаминсон. Она находилась в стороне, где корешки еще не разрослись так густо, и ее тело было до сих пор открыто и свободно. Как и остальные, она спала и, по всей видимости, витала в их же грезах. Но ее место среди них было совсем новым, поскольку лишь недавно она к ним присоединилась.
Он даже не остановился, чтобы подумать о том, что должен делать. Он просто направился прямо к ней, движимый своей решимостью приблизиться, чтобы дотронуться до нее и тем самым разбудить, а потом и освободить ее. Он не знал, как ему это удастся, да и сможет ли он это сделать вообще. Он знал лишь, что должен попытаться.
Закричала Синнаминсон, ее голос внезапно отделился от голосов остальных эриад.
В то же мгновение со скрежетом и треском волокон по земле и камням зашевелились корни тейнквила, причем так грозно,
