вписывалось в ту картину безумия, что посетила город, а вот исчезновение жителей – это звучало весьма зловеще. Вот только Мирабо умудрился рассказывать обо всем непринужденно-усталым тоном, безо всяких оттенков серого липкого страха.

Штейблиц умчался к гаражу. Несчастные констебли, пошептавшись между собой, решились ехать все втроем, но Мирабо воспрепятствовал такому проявлению служебного рвения, замешанному на страхе и стадном инстинкте.

– Липсиус! Вы останьтесь в мэрии… Поедем с вами позже. Хватит с нашего швабского задиры Этингера и Риксона.

– Да-а-а-а! – раздалось по левую руку от шефа.

– Ну вот… – кивнул Мирабо и направился к двери. – С вашего позволения, шеф, схожу к себе в кабинет.

– Конечно, идите. Как переоденетесь, прошу на рюмку коньяка, все же ночка выдалась сложная…

– И она еще не окончена, – согласился Мирабо.

Вслед за ним вышел коронер и тоже сделал приглашение. Мирабо согласился и удалился к себе в кабинет, где всегда наготове была свежая одежная пара, нижнее белье и обувь.

Тем временем внизу раздался звучный рев. По мраморным ступенькам прокатилась ботиночная дробь, и констебли выбежали прямо под дождь, интересуясь – не нужна ли какая-либо помощь? «Сириус» взрезал улицу оранжевым ножом света, чинно щелкнул дверями и, взвизгнув шинами из натурального каучука, наращивая скорость, покатил по мостовой. Ветер продолжал утюжить тюльпановое дерево, от цветастого великолепия которого остались одни воспоминания. Абсолютно все алые лепестки лежали в глубоких лужах, их уносило в сточные канавы, скручивало в безнадежные и бесцветные струпья, нигде и никому уже не нужные.

– Ну как вам все это? – сделал неопределенный жест рукой Лауфер, как только Мирабо вошел к нему.

Основное место работы коронера, находилось, разумеется, не здесь, а при городской больнице. Но куча всяческих административных забот требовала отдельного кабинета в здании мэрии. Здесь было более чем уютно. Пара массивных шкафов со всевозможными папками, обшитыми суровыми нитками, полки с толстыми томами различных отчетов, рапортов, экспертиз и прочего, три вазона с одинаковыми растениями, загораживающими листьями окно, что сейчас было явно к лучшему. Другой шкаф, в котором хранился фотографический аппарат с принадлежностями и всякие предметы, в том числе осколок Нароста, разбитого при извлечении тела первой жертвы. Рядом с осколком лежали щипцы и увеличительная линза, что позволяло сделать вывод о том, что коронер не расстается с надеждой понять природу явления. Узкое казенное кресло в единственном экземпляре, что свидетельствовало о редкости появления гостей. Небольшой стол. На отдельной полочке – канделябр с тремя подсвечниками, но сейчас в кабинете горел электролитический светильник на стене, свечи тут наверняка присутствовали лишь для декорации. Из странностей – пустой аквариум. Маленький. Но все равно непонятный здесь предмет, стоящий посреди стола, в котором не было ни воды, ни песка, ни тем более каких-либо рыб или растений. Он просто стоял на столе, забирая почти все внимание, как забирает его глубокое декольте красивой женщины.

В углу, за дверью, спрятался иконоскоп. Мирабо во многом отдавал предпочтение старому надежному радио, но отлично помнил день, когда в здании мэрии впервые зажегся бутылочного цвета экран иконоскопа. И помнил первую передачу, которую смотрел. Это была трансляция ежегодных соревнований летающих лодок. Экран не передавал цвета, потому было сложно судить, кто лидирует, а кто ошибся потоком и теперь вместо подъема вверх снова и снова плюхается в воду залива. Потом кто-то додумался рисовать на аэростатах огромные цифры, и смотреть соревнования стало интересней. Перед экраном размерами полторы на полторы ладони на штативе располагалась полуметровая система из двух стекол, заполняемая водой, предназначенная для того, чтобы можно было разглядеть мелкие детали. Вот только коронер заправлял линзу не водой, а абсентом, благо полыни на плоскогорье хватало с избытком. Из-за этого иконоскоп Лауфера всегда показывал изображение не вполне черно-белое, а с примесью зеленого цвета. Это было сделано на случай, если шефу в очередной раз вздумается бороться с пьянством в мэрии, как он называл свои неожиданные рейды с целью изъятия всех запасов спиртного у служащих. В чем в чем, а в полном отсутствии самодурства шефа упрекнуть было сложно. Чего стоили одни вопли несносных птиц, к мнению которых он прислушивался все чаще и чаще.

Лауфер отцедил из линзы в два стакана по чуть-чуть прозрачной салатовой жидкости с горько-пряным запахом полыни, долил почти доверху простой водой, затем достал из стола пару кусочков сахара, смочил в абсенте, выложил по одному на ложечки, которые водрузил на стаканы и поджег. Запах сразу стал гуще и приятней. Мирабо вдохнул, прикрывая глаза, дождался, пока расплавленный сахар полностью стечет из ложечки в стакан и выпил.

– Ваша «Зеленая фея», как всегда, восхитительна, док!

– Благодарю. Но у меня такое чувство, что сейчас самое время просить эту фею о придании нам силы и мужества. В молодости мне довелось проходить службу в колониальных войсках, в весьма отдаленной стране, и когда произошла очередная заварушка, я видел, как командиры угощали абсентом пехотинцев перед атакой…

– Это помогало?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату