этот момент и не раз воскрешала его в памяти. Просмотрела я также сцену, когда Сурин нахально рылась в моих вещах; выворачивала изнанкой и трясла, словно в поисках чего-то, книги. А в довершение ко всему еще и подаренный Рейном кулон обозвала дешевой бижутерией.
После этого последние сомнения испарились, и я стала стремительно погружаться в ее сознание, торопясь добраться до наиболее давних воспоминаний, пока профессор не понял, что задумала, и не пресек мое самоуправство. Меня не интересовали проносившиеся перед внутренним взором картины, я не задерживалась ни на одной из них. Отбрасывала, как ненужные кусочки пазла, и все быстрее двигалась дальше. Пока не услышала громкий пронзительный крик, и образы в моем сознании погасли.
– Шиона! Ты с ума сошла?!
Стянув обруч, увидела Олисера, обнимавшего скрючившуюся в кресле Ириту. Та жалобно поскуливала, прижимая руки к голове, и что-то невнятно бормотала. Заметила, что рисунок у нее на теле поменял свой цвет, стал пепельно-серым.
Подхватив Сурин, радаманец ринулся к выходу.
– Оставайся здесь! – велел мне срывающимся от гнева голосом. – Остальные свободны!
Ребята молча поднялись. Проходя мимо, все косились на меня, и в глазах каждого читались упрек и недоумение.
Спустя минут тридцать профессор вернулся. К сожалению, не один, а в компании моего «любимого» ментора.
– Марш за мной! – мрачно бросил мне тот и вышел из лаборатории.
Стараясь не смотреть на Олисера, я тихо с ним попрощалась и шмыгнула в коридор.
– Шиона, ты не перестаешь меня удивлять, – выговаривал Флар, широким шагом меряя коридоры. – Что на тебя нашло? Олисер сказал, что ты не имела права так глубоко забираться в ее сознание. Вас еще этому не учили, и для Ириты все могло закончиться очень плачевно. Ты хоть осознаешь, как подло с ней поступила?!
– Да, – ответила еле слышно.
А вот жалела ли? Нет. Совершенно.
Тревожилась ли за Ириту? Возможно. Но не уверена, что если бы могла повернуть время вспять и вернуться в прошлое, поступила бы иначе.
– И даже не раскаивается, – понял все Флар по моему отстраненному выражению лица.
– Сурин унизила меня. При всем отряде, – напомнила ему сухо.
– Она тоже часть твоего отряда. Солдаты так не поступают.
– То есть ее нападки – это нормально, по-товарищески? А я, значит, подлая дрянь? – невольно сорвалось с языка.
– Шиона, – Флар глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, – думаешь, с ней я не проводил воспитательные беседы? Или считаешь, что только тебе здесь достается?
Не зная, что ответить, просто пожала плечами.
– И еще учу тебя самообороне, – не переставал он ворчать. – Только теперь уже и не знаю, кого от кого надо учить защищать.
– Обещаю, этого больше не повторится.
– Конечно, не повторится! – хмыкнул саэр. – Отныне профессор Олисер будет сам выбирать, на ком ты будешь практиковаться. Эту ночь Ирита проведет в лазарете. А с завтрашнего дня, если узнаю хоть об одной вашей стычке, будете пахать на кухне каждый вечер до конца года. Вместе! Все поняла?
– Вы донесли свою мысль предельно ясно, – сквозь зубы процедила я. – Саэр, разрешите быть свободной?
– Иди, – отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи, которую, если б можно было, уверена, уже давно бы прихлопнул. – Профессор решил тебя наказать, – послал мне вдогонку. – Минус пятьдесят баллов.
Захотелось от отчаянья постучаться головой о стенку. Только не кровно заработанные! Такого коварного выпада я, если честно, не ожидала. Особенно от Олисера.
Совладав со своими эмоциями, молча кивнула в ответ и вошла в кубрик.
– Значит, еще как минимум два цикла?
Рейн любовался отображавшейся на экране девушкой и, сам того не осознавая, глядя на нее, начинал улыбаться. Когда сказал, что не сможет вернуться и к следующему выходному, Шиона так трогательно принялась вздыхать и точно маленький ребенок расстроенно поджимать губы, что не улыбаться ей просто не получалось.
– Да, солнышко. На днях закончим исследовать первую планету. Она оказалась необитаема, но вполне пригодна для жизни. Хоть нам и удалось отыскать на ней следы пребывания разумных существ, но по каким-то причинам они оставили свой дом.
