обители не потратил на объяснения ни секунды лишней.
– Наконец-то! Скажи мне, кто этот мальчишка? У него аура сильного мага созидания.
– Его зовут Невил, – коротко сообщила Лиарена. – И он помог мне победить Жанора, отобрал у того посох. Тай с Барентом и Зелен были под заклинанием паралича. Мы пообещали парню не копаться в его тайнах, и я не хотела бы стать в его глазах обманщицей. К тому же если он прав и ленты больше нет, можно спокойно уводить из пещер всех узников.
– Путники сейчас этим и занимаются, – кивнул старший магистр. – И про ленту, похоже, он сказал правду. Но я до сих пор не могу в это поверить. Идем?
– Сначала нам нужны детские вещи, не знаешь, где их быстрее найти? – вовремя вспомнилось магине поручение отца.
– А мне очень интересно, как вы умудрились так быстро оказаться в пещерах? – подозрительно глядя на старшего магистра, осведомился дорин.
– Вещи возьмем на складе Терны, – открывая путь, решил Ильтар.
А когда они уже бежали по коридору к складу, желчно ухмыльнулся:
– А за скорость, с какой мы оказались у восточного входа и начали взламывать защитные заклинания, благодари жену. Не нужно было ей так поступать со своим отцом, он жутко рассвирепел, когда обнаружил, что привязан. Потребовал немедленно начать штурм восточных ворот, и большинство магистров его поддержало.
Вывалившись с мешками в знакомую комнату, пропахшую ароматом земляники, путники обнаружили в ней только Барента, неторопливо отхлебывающего чай. На столе перед ним стояло блюдо со свежими булочками и большая ваза клубничного варенья. Сразу стало ясно: Зелен времени зря не терял.
– Вот и мы, – возвестил Тайдир, оглянулся и вздохнул. – Зря так торопились. Могли бы умыться и переодеться.
– В каждом доме отца у меня есть своя комната, – припомнила Лиарена. – Можно пойти и посмотреть, есть ли там платья. Наверняка Невил не скоро освободится.
– Экард приказал подать обед через полчаса, – словно подслушав ее слова, появился в комнате Зелен, принесший стопку чистых тарелок. – И велел показать вам комнаты.
В третий раз столовая затерянного в восточных холмах дома отшельника встретила супругов Варгейз праздничным оживлением, запахом горячей еды и неожиданным звоном детских голосов.
Малыши уже дружной стайкой сидели в дальнем углу просторной комнаты перед придвинутым к окну небольшим столиком, заставленным тарелками с разнообразной едой. Лиарена с минуту наблюдала, как молча и сосредоточенно дети поглощают все подряд: рыбу и сладости, мясо и фрукты, потом не выдержала.
– Они все-таки еще очень малы, – тихо вздохнула, словно про себя. – Боюсь, потом им станет плохо от непривычной еды.
– Я вылечу, – пообещал оказавшийся рядом Экард и буркнул: – Нельзя отнимать радость у людей, голодавших столько лет. Идемте к столу, сначала пообедаем.
– Умру ведь от любопытства, – расстроенно проговорил Ильтар, но от внушительного куска фаршированной рыбы все же не отказался.
Возражать отцу магиня не собиралась, да и впились в душу его слова о радости. Ведь и у отшельника сегодня был особый день, праздник, выстраданный годами одиночества, боли и горечи разлуки, черных сомнений и истовой, отчаянной надежды. И хотя Инрисса почему-то вдруг перестала походить на ту решительную и отважную женщину, какой представляла ее себе Лиарена и какая жила за стеклом зачарованного зеркала, а все время терялась и смущалась, словно деревенская дикарка, но с мужем, не отпускавшим ее от себя ни на миг, все же не спорила. И это внушало Лиарене надежду на возрождение их счастья, а в том, что оно когда-то было, девушка и на гран не сомневалась.
Но когда отец посадил ее рядом с матерью, магиня неожиданно разволновалась, даже бокал случайно опрокинула, и сразу несколько лиан метнулось с разных сторон, чтобы его подхватить. И первая принадлежала Инриссе, потому именно ей дорина и шепнула свое спасибо.
– Да за что? – слабо улыбнулась та, робко покосившись в сторону наполнявшего ей тарелку отшельника.
– За все, – неожиданно рассердилась магиня на отца, так явно показывающего всем свою власть над женой. – И главное, за тот поступок, когда ты отправила меня в башню батюшки Симорна. Сегодня я осознала это ясно как никогда. И мне так жутко стало при мысли, что в моей жизни не было бы ни родителей, которые меня искренне любили, ни сестер и брата, ни Дили, ни Тая и Карика. Хотя Карик бы был, но я о нем ничего бы не знала. А вместо всего этого меня ждали бы холодные пещеры, рваное тряпье, слизни на
