– Вчера забыла в разделочной… пока отковыряла кусок, рук не чуяла.
– Почему варежки не брала?
– Привычка, – невесело вздохнула невидимая женщина.
Тайдир, полуобернувшись, подтянул к себе жену и удобнее устроил в кольце рук, мимолетно благодарно прикоснувшись губами к ее виску.
– Анни, а к горке кто-нибудь ходил?
– Лас с Хиртом, – уныло ответила незнакомая Анни, не сказавшая до этого момента ни слова.
Судя по разочарованному вздоху, ничего хорошего на неведомой горке не менее неизвестные Лас с Хиртом не обнаружили.
– Вайзин сказал, еще дня два силы не хватит, – тихо буркнул еще один человек, судя по тембру, голос принадлежал мужчине.
– А они, наверное, радуются, – почти неслышно шепнул кто-то, и все на несколько минут примолкли, а потом узнанная магиней по голосу Анни сказала фразу, острым ножом врезавшуюся в душу:
– Если до сих пор не рыдают по задавленным.
– Помалкивай, – мрачно пробурчал кто-то, помолчал и добавил: – Вайз и Рис и так уже третий день в колбе.
Невидимые собеседники и в самом деле примолкли и больше не разговаривали, слышались только невнятный стук и непонятное шлепанье. Магиня разочарованно вздохнула: подслушивание чужого разговора принесло очень мало сведений о жизни людей – разве что, пожалуй, информацию о крайней нищете. Но о чем идет речь в большинстве сказанных пленниками фраз, Лиарена пока даже приблизительно не могла догадаться.
А потом на супругов надвинулось что-то невидимое и голосом отшельника торопливо шепнуло:
– Неси в обитель.
Глава 17
Светлый зал, где так недавно сидели все правители дорантов, оказался пуст, но Экарда, с которого при переходе спало заклинание невидимости, это не смутило. Отшельник мгновенно выхватил из-за ворота маленький свисток и резко дунул. Тихая трель, взлетевшая под высокие своды, казалось, не могла пробиться сквозь окна и двери, но Лиарена уже успела убедиться в особых качествах таких свирелей.
Магистры начали собираться уже через несколько мгновений, и первым пришел туманным путем Ильтар. Едва глянув на лица друзей, достал свой собственный рожок и подал новый сигнал. В этот момент открылась дверь, и ввалился голем, тащивший сразу троих магистров, потом маги посыпались, как горох из лукошка.
– Первым делом отправь наблюдателя в убежище, они открыли зеркало. Пусть сидит под «невидимостью» и слушает, – отрывисто скомандовал Экард и оглянулся на дочь. – А вы можете идти отдыхать.
– Я магиня, – вежливо напомнила ему Лиарена, и не собираясь сдвигаться с места. – И я тоже кое-что слышала. И хочу спросить… случайно, не мою мать коротко звали Рис?
– Да, – тотчас подтвердил Дзерн и только тут рассмотрел стиснутые зубы отшельника и вздувшиеся желваки на его скулах. – А где ты это услышала?
– Они сказали – Вайз и Рис третий день в колбе, – слово в слово повторила непонятную фразу Лиарена и уставилась на магистра требовательным взглядом. – Объясни, что такое «колба»? Ты не можешь этого не знать, ведь они тоже маги!
– В алхимии колбой называют стеклянный сосуд, – мягко пояснил Лиарене Ильтар, незаметно оттеснив от нее отца. – И колбы бывают разные, маленькие, большие, круглые и изогнутые… сама понимаешь, в разных опытах нужна разная посуда. Но таких больших колб, в какие мог бы поместиться человек, я никогда не видел и поэтому думаю, что узники называют этим словом нечто иное. Возможно, какое-то помещение.
– В котором над ними ставят опыты, – помертвелыми губами прошептала магиня, боясь даже представить, какое изуверство придумали отступники, если женщины, сидевшие в помещении с зеркалом, отзывались о колбе с такой горечью.
– Лиарена, – моментально стиснул ее в объятиях Тайдир, – идем домой? Пусть они тут спокойно все обсудят и придумают, как помочь узникам.
