значения этого собрания контактов людей и инопланетян. Джек же так и не двинулся от входной двери. Он рассматривал уютную семейную комнату словно джунгли, где повсюду скрываются хищники.
Через открытое окно начали влетать различные предметы. Это Таб швырял всякий мусор, подобранный в соседских дворах: рулон мелкой проволочной сетки, пару смешных садовых гномов, три цветочных горшка, садовые ножницы, все в листьях и налипшей грязи. Потом он перебрался через подоконник, и я втащил его внутрь.
– Это чтоб ей пожевать, – буркнул Таб. – Она хуже, чем кошки…
Он замер. Я тоже. Завыла кошка.
Мы заметили лишь пятнистый хвост, и он уже исчез в глотке АРРРХ!!!. Таб приложил ко лбу ладонь, как кисейная барышня.
– Кошка номер двадцать, Джим! Это была кошка номер двадцать! Боже мой, Джим, она жрет бабушкиных кошек!
АРРРХ!!! облизнула губы и схватила – словно орешек – другую кошку.
– Кошка номер тридцать шесть! Нет! Только не кошка номер тридцать шесть!
После короткого завывания Кошка № 36 осталась в прошлом. Таб в отчаянии стиснул голову руками. По непонятным причинам кошек как магнитом тянуло к радостно закусывающему троллю, они продолжали прижиматься к ногам АРРРХ!!! и терлись усами о жесткую черную шерсть.
– Кошка номер двадцать три! Брысь! Брысь! Кошка номер сорок, ради всего святого! Беги!
Таб схватил меня за руку.
– Ничего не выйдет! Они откликаются только на настоящие имена!
– Тогда так и зови!
– Ты же знаешь, я потерял список!
– Так найди его!
– Он где-то здесь… О нет! Пожалуйста, что угодно, только не кошка номер тридцать девять, это бабушкина…
Длинный язык АРРРХ!!! слизнул мохнатые останки Кошки № 39.
Таб вонзил пальцы в череп.
– Почему глупые кошки продолжают лезть в это логово смерти?
В комнату заглянул Джек. Шипастые перчатки проделали четыре царапины на краске около выключателя. Джек кивнул на телевизор:
– Включи.
Мы с Табом столкнулись друг с другом, метнувшись в поисках пульта. За ту минуту, что мы суетились, по крайней мере еще одна кошка встретила свой безвременный конец, прежде чем мы смогли вытянуть из темного экрана рекламный ролик – парень с наушниками на голове пытался впарить новую-и-улучшенную швабру. Таб снизил громкость, а я колдовал с телевизором, чтобы добиться более размытого изображения.
– Только не слишком сильные помехи, – сказал Джек. – Это вредно для здоровья.
Когда в поле зрения тролля попали мелькающие изображения, улыбка АРРРХ!!! померкла. Через несколько секунд из ее пасти потекли пять струек слюны. Теперь я смог дотянуться до шины, по-прежнему торчащей на ее левом роге, и снял ее. Шина запрыгала по комнате, распугав оставшихся кошек и сбив декоративный столик в коридоре. Лапы АРРРХ!!! расслабились, и пушистый комочек выпрыгнул из темницы ее ладоней.
Таб рухнул на край кровати и ногой отпихнул проволочную сетку и садовых гномов. В воздухе висели клочки кошачьей шерсти. Губы Таба беззвучно шевелились – похоже, он подсчитывал покойников. Это добавит много проблем с бабушкой, придется найти прорву извинений, а у меня не было времени помочь.
– Прости, Таб, – сказал я. – Я не хотел…
– Просто катись отсюда, мистер Охотник на троллей, – он закрыл лицо руками. – По понедельникам бабушка встает рано.
Джек стоял в дальнем конце гостиной, глядя сквозь очки авиатора на алтарь над электрокамином. Он медленно прошелся по собственным школьным фотографиям, изучил портрет на молочном пакете и задержался на фотографии с братом, где они обнимали друг друга в песочнице. Я наблюдал из темного коридора, ведущего в мою комнату, боясь вмешаться.
Моргунчик бочком прошел мимо, моя холодная кожа ощутила жар его слизи. Мы вместе опустошили мой шкаф, чтобы Моргунчик мог просидеть там целый день, прикрывшись простыней из бельевого комода. Его тревожило неминуемое приближение рассвета, но он все же улучил минутку, чтобы поговорить о Джеке.
– Такт, вежливость, терпение, – тихо сказал Моргунчик. – Теперь эти качества в той же степени незнакомы твоему дяде, как был незнаком образ жизни троллей во время его первого года под землей. Даже самые незначительные ароматы надземного мира, такие
