со множеством открытых сверху секций вдоль двух длинных коридоров. Я в последний раз кинул взгляд назад на прозекторскую и закрыл створку. Вдалеке гудели людские голоса, мелькали лучи еще не выключенных тактических фонарей. А уже через несколько секунд в наушнике раздался голос Фиделя:
– Пятый, тебя вижу! Доклад! Все целы? Прием.
– Все. Задание выполнено, сектор зачищен. Живых черных и серых за спиной нет. Есть некоторые открытия, не очень приятные, но об этом на поверхности. Мы взяли языка, инструктора.
– Живой?!
– Так точно. Ранен в ногу.
– Молодцы! Благодарю за службу!
Как тут отвечать? «Служу анклаву»? Не, какая-то лажа, надо будет что-то придумать. И я просто промолчал.
– Понял тебя, – продолжил Фидель. – Здесь тоже чисто. Можете выбираться наверх и передохнуть, бой закончен. Группа Залетина обнаружила вход в убежище из «Альпики-Сервис», направляйтесь прямо, через восемьдесят метров увидите лифты, левый работает. Сами языка дотащите?
– Справимся, – ответил я, быстро глянул на согнувшегося под ношей Негадова. – Выходим на поверхность.
Проклятье, опять какая-то навязчивая ассоциация влезла в голову, кого же мне этот сволочной инспектор напоминает?
– Хорошо. Я поднимусь через пятнадцать минут, там поговорим. Ульянов наверху, первым делом покажите языка ему, как-то поможет, все-таки он парамедик.
– Принял.
Возле лифтов мы замерли, тупо глядя на запыленные двери.
– Вот этот левый, – подсказал парень.
– Спасибо тебе, добрый человек, не догадались, – ехидно ответил заметно уставший уфолог. Я пересилил себя и, приподняв бархатистый капюшон, взглянул на лицо серого. Живой, зыркает.
– Пока дышит, – объявил я всем. – Ну что, ребята, поехали наружу, посмотрим на этот магазин битых тарелок.
Огонек на кнопке, или возле нее, не горел.
– Да жмите вы уже! – взмолился Юлий.
Данька нажал, внутри шахты вдруг что-то слабо засветилось, зажужжало, и лифт заработал. Вскоре прибыла кабина, и оттуда торопливо повалили бойцы, я сразу признал двух хостинских.
– Мы на смену! – бросил один из них, торопливо ударив ладонью по моей ладони.
– Валяйте, – устало ответил я.
Но несколько человек остались стоять внутри, ошарашенно глядя на ношу уфолога.
– Это что у вас за черт, мужики?
– Дружок-пирожок, хочет глянуть на зеленый лужок! – брякнул в ответ дед и нетерпеливо махнул рукой. – Что встали-то, зеваки, освобождайте лифт мухой, не задерживайте героев!
Ульянов встретил нас почти у самой шахты, мы крепко пожали руки, и я, глубоко вдыхая свежий горный воздух и наслаждаясь живительным дневным светом и чарующим видом груды снесенных с небес летающих тарелок, кратко рассказал ему об эпизоде со взятием языка.
– Серьезный товарищ, таких тут было немного… Тащим его ко мне, а то действительно подохнет, – озабоченно произнес спасатель. – Что же вы такой чин на спине прете, как неродного, давайте его на носилки, сейчас принесут. – Он быстро распорядился по рации.
– Залетин где?
– В Адлер Гарика увезли, у него рана открылась.
Пока мы воевали в подземелье, на улице распогодилось, Красная Поляна вместе с людьми праздновала победу над нечистью. Извини, подруга, на этот раз парада с молитвой, торжественной частью и прохождением войск не будет.
– Ну что, пошли, что ли, новые земляные, – предложил Володя.
Точно! Новые. И именно земляные, земные. Верно подметил серый инструктор, пожалуй, именно в этом бою родилась новая земная цивилизация, сумевшая отстоять свое место под солнцем, и в этой связи реквием по человечеству закончен.
Мы новые. А он – Мирк. И что из этого?
И тут меня прошило, я понял, с кем и чем у меня ассоциируются серые.
С Турцией. Или с Англией. Или же с обеими странами вместе. Я вспомнил, как те в борьбе с Россией использовали наивность и
