конспектируется. И никаких прогулов. Научимся и сухогрузы швартовать, сейчас главное – его не помять.
Капитан не стал подходить к причалу вплотную. На берег были поданы концы, мужики с тихой руганью начали суетливо накидывать на кнехты колышки, так называются петли намотанного восьмеркой каната. Притягивание брашпилем, корректировка и исправление ошибок длились приблизительно полчаса. Удивительно, но никаких смешков на берегу не было слышно, народ искренне переживал, старался что-нибудь посоветовать, охал и ахал. Женщины отгоняли детвору, мужики толкались ближе к краю пирса. Господи, лишь бы никто в воду не свалился! Наконец «Салехард», надежно зафиксированный толстенными канатами, замер у причала.
– Сходни спустить! – отдал последнюю команду вконец вымотавшийся шкипер. С меня тоже пот стекал ручьями. Жарко!
Внизу нас уже поджидали Петр Манченко и Алик Гумиров – руководящий состав. Рядом с мужчинами стояли две строго одетые женщины чиновничьего вида и одна – общепитовского. Это я не по особенностям комплекции определил, хотя они и наличествовали, а по профессиональной улыбке, с которой она приняла из рук двух мальчишек большой овальный поднос с жареным поросенком. Шкипер заволновался, я тоже.
Удивительно много незнакомых лиц!
Сбежав по трапу, Данька быстро обнял отца и тут же кинулся дальше, к матери.
– Ну, приветствую и поздравляю с прибытием в родной порт, мореходы! – медленно и немножко картинно произнес Манченко.
– Судно в исправном состоянии, груз доставлен в целости и сохранности! – громко отрапортовал Будко, пожимая мужикам руки и сразу поворачиваясь к дарительнице поросят.
– Пост надо бы выставить, – напомнил я, стараясь боковым зрением не упускать из виду Аню, стоящую чуть в стороне.
– Обеспечим, – коротко ответил Алик.
– Данила, прими поднос! Не щипать! Егор дело говорит, тут особый режим нужон, вот что. Груз ить, значится, стратегический… – Капитан «Салехарда» прищурился и важно покачал в воздухе указательным пальцем.
– Выставим сдвоенный пост, еще и патрулирование обеспечим, Василий Семенович, – мягко ответил кабардинец. – Не волнуйтесь.
– Действительно, мужики, разберемся, сейчас уж никому не отдадим. Давайте в баньку, у нас все готово, потом поужинаем и тогда уж побеседуем, вы наверняка устали как собаки, – заключил Манченко.
Я чувствовал себя немного растерянным. Объяснялось это, очевидно, тем недолгим и странным ослаблением чувства сухопутной, что ли, реальности, какое овладело мною с началом морского рейса, такое со мной уже было в долгом путешествии из Греции, при переходе на «Харизме» по Черному морю… Слишком велик разрыв между странствием по волнам с постоянно меняющимися, словно живыми морскими пейзажами и ощущением твердой почвы под ногами, с видами побережья, щедрой на детали, запахи и звуки. Пожалуй, море мне нравится больше. У моряков за века сложился удивительный образ жизни, мной пока не освоенный, но хочется, чтобы я, как все люди моря, был укутан в него, словно в кокон. Здесь же все казалось странным.
Плеча моего коснулась женская рука, я обернулся, сразу обнимая любимую за талию, но не позволяя себе большего. Все же люди кругом.
Ничего, адаптируюсь быстро.
– Ну что, мужики, поехали? – Манченко показал рукой в сторону стоящих наготове пикапов. Тем временем рядом с судном уже появились четверо вооруженных молодых людей, из которых я знал только двоих. Быстро Алик распорядился. Так они и готовились наверняка.
– Я все сделал? – озабоченно спросил сам себя шкипер. И крикнул своему главному помощнику: – Данька! Ко мне! Ты обесточил, помещения закрыл?
Тот отлепился от родни и подскочил к капитану, начиная докладывать еще метров с восьми. Санек Ребрий уже куда-то смылся, экипаж на глазах уходил в загул.
И только теперь меня прорубило на законный вопрос:
– Стоп! Мужчины, что за аномалия, где Залетин?
Встречающие посмотрели друг на друга, затем Алик поправил единственной рукой поднятый воротник куртки и с ноткой необычного для него беспокойства ответил:
– На Красной Поляне он, в разведке. С ним Ной и еще парочка ребят из военных. Ищет заправочный центр гугонцев, он где-то там находится.
– Что еще за центр? – не понял я.
