усталые люди уже много месяцев из последних сил тянут свое хозяйство из хаоса к свету, а тут приезжают уголовные морды и все забирают. Плотность населения – один человек на десятки квадратных километров, в самой большой сочинской общине меньше пары сотен обитателей, а мы тут что-то делим, вместо того чтобы просто помогать друг другу. Вооруженное противостояние надоело всем, кроме окончательно больных на голову.
Отшельникам живется непросто, хотя при таком изобилии живой природы, что окружает некогда курортный город, трудно жить впроголодь…
…Часики-то тикают…
Ладно, мне нужно выбрать момент, когда тарелка отвалит куда-нибудь подальше. Побыстрее бы! Раненые долго ждать не могут.
– Да, самим им не уйти, – поделился мнением Данька, направив бинокль чуть выше домов.
– Тут без вариантов, – откликнулся я.
Игорь, скорее всего, знал, что в этом доме есть большой подвал, вот они там и засели. Но в плане маневра убежище расположено крайне неудачно, вокруг все простреливается. Большая часть деревьев в саду уже сбросила листья. Склоны небольшого ущелья за поселком – это труднопроходимые заросли, стандартный местный буш, пересеченка с густым кустарниковым покрытием и кривоватыми узенькими деревьями с розоватыми стволами и мелкокожистой листвой. Это самшит, знаменитая «кавказская пальма», заповедное дерево, которое растет очень медленно, что с лихвой возмещается редкой твердостью и прочностью его древесины. Самшит так тяжел, что тонет в воде, я, правда, не проверял. Раньше из самшита чего только не делали: изготавливали подшипники, ткацкие челноки, клише, посуду… Ценную древесину хищнически уничтожали, сбывали за границу, и государство взяло самшит под охрану. Тем не менее какой-то промысел продолжался, и на обзорной площадке торгаши продавали туристам мелкие поделки из самшита. Что же, времена меняются, мы в откате, глядишь, опять начнем делать самшитовые подшипники… В общем, там не пройдешь, а сосны и буки, способные укрыть группу от НЛО, начинаются выше.
Есть опасность встречи с медведем. Не успел я отойти на пару шагов от машин, как наткнулся на совсем свежий след. Специфический, не спутаешь… Куча черного с зеленью помета. Я присел и поднес ладонь поближе – она еще испускала тепло, легко определяемое кожей на холодном горном воздухе. След, в виде примятой травы, уходил за ограду, к недострою зверь не пошел. Здоровый, взрослый, судя по размеру кучи. Если пройти к реке, к водопою, то наверняка можно будет увидеть отпечатки огромных когтистых лап. Медведь определенно вел себя как хозяин.
Они мудро начинают свои охотничьи маршруты с восхождением на рассвете от Мзымты, движутся по ущельям и распадкам, а потом, уходя с сочных лугов, поднимаются еще выше. Кого выслеживают? Главный приз – молодой туренок, взрослого тура медведь на крутизне не догонит. Чаще же на границе альпийского пояса и ниже задирают диких свиней. А ведь у кавказских медведей была устойчивая репутация вегетарианцев… Но это в прошлом. Куда он выберет путь после водопоя, где у него берлога? Не вздумает ли косолапый возвращаться по тому же пути, по которому поднялся? Тогда возможна встреча на узенькой дорожке, в горах никакие разъезды не предусмотрены.
Грузовик пришельцы спалили, вместе с зенитной артустановкой. Пешком по автодороге не двинешься, тем более с двумя ранеными. В группе Залетина всего один боец на ногах, как он их потащит? Хорошо, что они еще отстреливаются иногда.
Черт, пока что могу только ждать. Иначе дурь получается: ладно, если сам помру без пользы, так еще ребят своих положу, а застрявшую группу не вытащу. Открытое пространство, перед пулеметом не побегаешь.
– Юлий Павлович, наколдуй уже что-нибудь, а? – вздохнув, попросил я.
– Ставьте оружие, заряжу, как заслуженный экстрасенс России, – буркнул тот. – Да отвалит она, отвалит, им окрестности контролировать надо.
– Твоими бы устами…
– Я эту публику знаю, – самоуверенно заявил уфолог.
– Кто бы сомневался, – серьезно подтвердил его слова Данька.
Этот недостроенный двухэтажный дом, на втором этаже которого расположилась группа – отличная позиция. Ульяновский пикап, прокачанный по максимуму тяжелый внедорожный монстр, на котором мы приехали, стоит внизу, чуть поодаль, укрытый кустами и деревьями. Сбегать бы к нему, да не получается, корабль гугонцев в любой момент может выскочить снизу, он все еще болтается где-то там, у Мзымты.
По другую сторону автострады стоит дом абхазского типа на сваях с длинной дощатой террасой по кругу. Двери и окна в этом мрачном доме крест-накрест заколочены кривоватым тесом, а вокруг разрослись настолько бурные дебри лавра и терновника, что подойти к нему почти невозможно.
