ударятся о землю и трансформируются, тогда мне уже никуда не деться. Не дожидаясь, пока это произойдет, я бросилась в воду. Орланы, пусть даже серые, – не водоплавающие птицы. Достать меня просто так в волнах залива они не смогут. Даже в человеческом обличье оборотни плавают неважно – это не соответствует их природе, так объяснял нам физрук дядя Саша. Хорошо, что он хоть чему-то успел меня научить.
Зайдя в залив по пояс, я нырнула и поплыла под водой. Конечно, я умею плавать, наверное, все люди, живущие на берегу моря, хорошо плавают. Но только куда плыть? Сколько я смогу продержаться в воде? Устану быстро, это же ясно.
Я плыла к обломкам скал. Никогда-никогда я еще не плавала к скалам – кто бы меня отпустил? Но я видела, как мальчишки – сын дворника и сын портного, которые жили не в интернате, – туда доплывали. Значит, это возможно. И тут еще одна мысль как кирпичом ударила меня по голове. Медальон! Я ведь намочила его, он испортится и не сможет играть!
Но было уже поздно.
Я вынырнула, чтобы глотнуть воздуха. Никто надо мной не кружился. Возможно, орланы решили ждать на берегу, деваться ведь мне все равно некуда. Значит, они уверены, что я вернусь.
Или утону.
Но мне не хотелось ни тонуть, ни возвращаться на берег. Буек был уже близко, а вот скалы оказались гораздо дальше, чем я думала. Это с берега создавалось впечатление, что они сразу за буйками, – на самом деле ничего подобного. Еще пилить и пилить. «Не доплыву», – поняла я.
Нужно было хотя бы попытаться немного отдохнуть. Я перевернулась на спину и вытянула руки вперед. Вода все еще теплая, значит, не простужусь.
Мне стало смешно. Простужусь или нет, какая разница, если я пойду на дно гораздо раньше.
Я нечаянно хлебнула, закашлялась и тут же перевернулась на живот. Надо быть осторожнее, главное – не пугаться.
Перевернувшись, я увидела, что забираю в сторону от скал, – так и вообще не отдохну. Я выровнялась и опять заработала руками и ногами. Плавать кролем или бабочкой мне не хватало сил, только брассом, как лягушка. Плыла, выдыхая в воду, и все получалось, а раньше – никогда.
Через некоторое время я почувствовала, что больше не могу. Силы кончились, в носу пекло от соленой воды, перед глазами все качалось, становясь то зеленым, то черным. Неужели вот так я и умру? Ну глупо же! За мной даже никто не гонится, я уверена.
Вновь подняла голову и посмотрела вперед. А скала-то совсем близко. Темная, гораздо больше, чем казалась с берега, на ней можно не только лежать, но даже попрыгать, и не упадешь. Еще чуть-чуть, и удастся распластаться на ней, вытянуть усталые ноги, гудящие от напряжения руки, положить голову на камень, чтобы перед глазами не кружилось черное и зеленое… Ну еще, еще немного…
Можно было вновь перевернуться на спину, но я боялась опять забрать в сторону, – сейчас, когда твердая поверхность так близко!
Я начала считать. Смогу добраться до скалы за десять рывков?
Нет, не смогла. Еще за двенадцать?
И снова нет.
Ну, теперь уж, чтобы наверняка, – двадцать пять. Раз!
Не знаю, какая сила все еще держала меня на плаву. На счет «восемнадцать» мои руки дотянулись до камня. Но оказалось, что с этой стороны никак не влезть – стенка почти отвесная. Я поплыла вокруг, почти полностью обогнула скалу – кто ж знал, что надо плыть в другую сторону, – когда обнаружила, наконец, удобный выступ под водой, на который можно было встать ногами.
Взгромоздившись на этот выступ, я уцепилась руками за камень вверху. Со стороны, наверное, могло показаться, что я обнимаюсь со скалой. Последний рывок, и я выползла наверх, на более-менее плоскую поверхность. Теперь бы отдышаться, только отдышаться.
Кое-как восстановив дыхание, я подтянула ноги и уронила голову прямо на камень, чувствуя, что засыпаю.
Главное, не скатиться во сне к краю и не упасть в воду…
Проснулась я от невероятного холода. У меня зуб на зуб не попадал, трясло так, что я не сразу смогла ровно сесть – шатало из стороны в сторону.
Начинало темнеть, но и вода, и суша еще просматривались хорошо, и я с ужасом увидела, как от берега отходит моторка. Все- таки решили выловить меня! Моторной лодкой на нашем острове пользовались редко. Значит, ради меня сделали исключение. От обиды я опять заревела – громко, всех рыб, должно быть, распугала. Ну зачем, зачем было так лезть из кожи вон? Чтобы все равно попасть в когти к орланам?
