коменданта, пока последний, наконец, не чертыхнулся и не ударил кулаком по стене.
– Ну?
– Чандлер, – пояснил Генри, – наверное, пошел навестить Минако. Эх, если бы не дело, я бы поймал его с поличным!
Сората мысленно усмехнулся.
– Так что там с Асикагой? – ему нравилось наблюдать за смущением друга, за его суетливыми нервными движениями. Макалистер почти не умел врать и наверняка чувствовал себя так же беспомощно, как и сам Кимура в таких ситуациях. – Не пытайся водить меня за нос, ты же в курсе, я не сплю по ночам. И очень часто вижу, кто и к кому ходит в гости.
– Да? – Генри прошипел, явно сдерживая раздражение. – Где была твоя наблюдательность, когда это было необходимо?
– Я не выдаю чужие тайны. – Японец пожал плечами. Шаги давно стихли, а они все еще стояли напротив кабинета психолога.
– Твои шуточки… Идем, нельзя терять времени, – и мужчины осторожно вернулись к кабинету замдиректора.
Генри, почти бесшумно открыл раздобытым ключом дверь, а Сората, подпирая спиной вход в кладовку, сделал вид, что остановился отдохнуть, не дойдя до комнаты каких-то десять метров. Так себе алиби, но все давно привыкли к ночным бдениям Кимуры и вряд ли бы заподозрили неладное.
Спустя несколько минут Кимура заскучал. Обстановку коридоров он знал уже почти наизусть, к тому же в их крыле царила непривычная тишина. И, кажется, он даже успел задремать, когда услышал чьи-то быстрые шаги.
– Мистер Кимура! – Сэм Чандлер, похоже, хотел бы закричать, но не мог себе позволить такой роскоши в одиннадцатом часу ночи, поэтому шипел и плевался, будто информация буквально не желала в нем держаться. И это было не единственным, что заставило Сорату задуматься – австралиец никогда не называл его «мистер» и вообще был излишне фамильярен. Японец догадывался, что делал он это не из-за своего невежества, а из-за желания казаться развязнее и взрослей, поэтому легко прощал такую наглость.
– Сэм, вы почему не спите? – Сората с готовностью поддержал парнишку, едва ли не на голову выше его самого, за руку и подождал, пока тот отдышится. Сэм глубоко вздохнул и выпалил возбужденно:
– Мне нужно вам кое-что сказать! В саду…
– Чандлер! – Сората вздрогнул от этого звонкого голоса. К ним спешила Кику, полы ее белого халата развевались от быстрой ходьбы, обнажая стройные ноги. – Куда же вы, я даже не успела вас осмотреть!
Сэм отпрянул, и Сакураи увидела растерянного Кимуру. Женщина поджала губки, что-то быстро обдумывая, и устремилась к Сорате.
– Сора, но почему же ты опять не спишь? На тебе лица нет, возвращайся к себе. – Она коснулась губами его щеки и добавила шепотом. – А я скоро к тебе зайду. Только Сэму лекарство выпишу, а то бродит ночью по коридору, на голову жалуется.
Чандлер, пока не видела медсестра, тоже задумался и, хитро улыбнувшись, подчинился и на прощание весьма многозначительно подмигнул Кимуре.
История тринадцатая, в которой детские игры заканчиваются
Тьма упала на Генри, едва за ним с тихим хлопком притворилась дверь. Ослепнув на мгновение, мужчина вытянул руку, ощупывая пальцами пустоту. Постепенно мрак стал сереть, черный цвет размазался, как краска по стеклу, и глаза выхватили из темноты сначала массивный стол в форме буквы Т, за ним застекленные шкафы, позолоченные рамки картин, а под конец – огромное полотно на дальней стене. Изображенную на нем прогуливающуюся викторианскую пару издалека было не разглядеть, но Генри почудилось, будто нарисованные лица обращены к нему, будто они на него смотрят.
– Черт-те что, – вполголоса ругнулся он и прошел вперед, к креслу замдиректора. Важные бумаги тот наверняка хранил под замком, но попытаться все же стоило. Макалистер по очереди подергал за ручки, но ящики не поддались. На столе в подставке лежали какие-то документы, при беглом изучении не представляющие интереса. Страха быть застигнутым на месте преступления, как ни странно, не было. Прислушавшись к тишине, Генри представил мнущегося напротив двери Сорату и окончательно успокоился. Доверял.
