самоуважение! Если он ко мне… если он ко мне прикоснется… не знаю, что я буду делать. Смогу ли пережить это?
Впрочем, нет, знаю. Я все выдержу. Сбегу, а потом, подготовившись, приду сюда и убью его.
Принятое решение позволило вернуть хладнокровие. Цель дала силы удержаться в море паники на поверхности, не позволяя сознанию в нем захлебнуться.
— Идут. — Парень и девушка вскочили на ноги и потребовали того же от меня. — Вставай! И помни: не будешь паинькой, тебя прикопают под первой березой возле дома.
Аля и сама побаивалась — я видела это отчетливо, словно залезла ей в мозги, тогда как лицо ее оставалось безмятежным и доброжелательным.
Захарий Горобинский, крупный темноволосый мужчина в чернильно-синей рубашке и черных брюках, войдя в помещение, казалось, сделал его меньше своим присутствием.
— Добрый вечер, молодежь, — поздоровался старший Горобинский.
Окинув нас быстрым взглядом, он благодушно улыбнулся. Эдакий плотно поужинавший волчара, которому сейчас лень смотреть на мелкую добычу.
— Добрый вечер, вождь…
Ответное приветствие прозвучало на удивление слаженно, словно я тренировалась с Алей и здоровяком.
За Захарием вошел Андрей, который так спешил, что едва не врезался в отца. Странно взглянув на меня, усмехнулся:
— Пап, позволь представить тебе мою невесту.
Невесту?! Я забыла, как разговаривать. Что за бред? Что он несет?..
Советы Али тотчас вылетели из головы, я во все глаза смотрела на веров. Отец и сын были похожи. Захарий — высокий, мускулистый, с грубоватыми чертами лица и цепким взглядом. Бугры мышц одежда не скрывала, только подчеркивала, и эта явная физическая мощь пугала до дрожи. А как не бояться того, кто может уничтожить тебя за пару секунд? Притом его сдерживает не моральный запрет, а только собственное нежелание убивать.
Опомнившись, уткнулась взглядом в пол. Нельзя, нельзя так пристально рассматривать, вдруг решит, что бросаю ему вызов?
— Невесту? Неожиданно, сын. А ну, дай мне взглянуть на тебя, невестушка.
Меня беспардонно схватили за подбородок и повернули голову под таким углом, чтобы ничто не укрылось от взгляда будущего свекра. Демон! Да лучше сдохнуть, чем влиться в волчью семейку! Волчью не из-за того, что превращаются в серых хищников, а потому, что плюют на желания других, глядя на них как на тупых овец!
В эмоциях позабыла наставления Али и заглянула в глаза Вожака. Ох, какие же они у него страшные! Пустые, блекло-серые, будто выцветшие, с крохотным огоньком интереса где-то на дне.
— Красивая, — подбил одним словом осмотр Захарий. — Я даю добро, Андрей.
На что он дает добро? На обращение — и меня теперь не убьют? Или на «жениховство»?
Горобинские вышли. Выждав в тишине с минуту, Аля прошептала:
— Ого…
— Угу, — подтвердил парень и весело оскалился: — Андрюха отжигает.
— А вдруг по-настоящему влюбился? — возразила Алина.
— Не, — покачал лобастой головой вер. — Полюбил бы — отпустил бы ее домой.
— Идеалист ты, — улыбнулась Аля и, встав на цыпочки, быстро чмокнула его в нос.
Молодой человек улыбнулся уголками губ, в глазах затаив разочарование.
— Могу поспорить, что она будет интересна Андрею не дольше месяца.
— А как же его заявление отцу про невесту?
— Аль, ты как маленькая, — хмыкнул здоровяк.
Они разговаривали, как будто я была неодушевленным предметом, разговаривали без стеснения и честно, не позволяя надеяться на хороший исход событий.
Обсуждаемый вервольф влетел в комнату ураганом. Не успела и пикнуть, как он, подражая отцу, не иначе, крепко сжал мой подбородок.
— Машуль, прекрасно выглядишь, — оскалился он в хищной улыбке. — А значит, через три дня у нас с тобой будет романтический ужин.
Внутри все замерзло от его недвусмысленного намека. Как? Уже через три дня?..
