— Ну как тебе? Нравится? — поинтересовался Ким, когда моя тарелка наполовину опустела.
— Очень! Слов не могу подобрать, чтобы описать, насколько вкусно!
— Это ты еще не пробовала тартар и севиче моего приготовления.
Повар не хвалился, а всего-навсего констатировал факт, что и другие блюда из сырого мяса получаются непревзойденно. И я ему верила.
— Ким, а как ты понял, что я пришла не за кашей с котлетами? — задана мучающий вопрос.
— По приказу Вольского Вася, покупая продукты, не забывает и о пяти килограммах мяса для тебя. Филе категории «селект» держу в холодильнике при нуле градусов, опять же для тебя, затем перемещаю в морозилку, когда появляется свежее. Но ты его ни разу не ела, и знаешь, такими темпами мы скоро забьем морозильный ларь на триста двадцать пять литров.
Мне стало неловко. Как-то и не думала, что Вольский пойдет на подобные сложности, — специально для моей «диеты» будут привозить мясо.
— А еще ты пришла в три часа ночи на кухню, и глаза от голода светились желтым, — добавил, хитро улыбаясь, Ким.
Ужас какой! Светящиеся глаза! Схватив нож, поднесла к лицу, пытаясь разглядеть свое отражение на зеркальной поверхности стали.
Повар рассмеялся:
— Я пошутил, в порядке твои глаза. Если серьезно, то когда один оборотень голоден, второй это чувствует.
Не поняла… Оставив нож в покое, пытливо посмотрела на Кима. Теперь-то он серьезно говорит? Похоже на то.
— Ты вер?
Теперь я уже знала, что новообращенному непросто понять, что перед ним оборотень, если тот того не хочет и при этом силен настолько, чтобы спрятать свою суть. Как, например, это было с сыном Булатова, в котором я не сразу опознала вервольфа.
Ким грустно улыбнулся:
— Сложно поверить? И неудивительно — я не слышу Луну уже несколько лет.
Я не сразу поняла, о чем он. Но, к счастью, не обидела бестактным вопросом — вспомнила, что однажды вскользь упоминал отец. Бывает, очень редко, когда вер умирает как бы наполовину: его звериная часть гибнет, и он больше не может оборачиваться.
— Мне жаль, Ким…
— Не надо, Миа. — Он вздохнул. — Моя смерть должна была стать платой за достойную цель. Но, как видишь, я все еще жив.
Вопросы роем кружились в голове. Но как их задать, когда потеря второй ипостаси для обычного оборотня — трагедия всей жизни? Это только я радовалась бы избавлению от волчицы.
В груди кольнуло. Словно новая сущность высказывала протест? Уймись, лохматая, я тебя в свою жизнь не приглашала! Поэтому сиди тихо и не отсвечивай!
Ох, неужели схожу с ума, раз веду внутренние разговоры с волчицей?
От психоанализа самой себя отвлекли тихие слова:
— В моем клане мало достойных бойцов. И когда издавна враждующий с нами род в очередной раз попытался отобрать территории, я знал, что умру. Просто не переживу ритуальный поединок — соперники собирались выставить урсолака, которому я был на один удар лапы.
Оборотни-медведи — да, сильные, но нельзя назвать их непобедимыми: их одолеет и вертигр, и матерый вервольф. Так почему Ким говорит, что он ему на один удар лапы? Реально оценивает шансы? Или…
— Прости нахалку, а какой ты оборотень? — осторожно поинтересовалась я и тут же пожалела.
Дурацкое любопытство, вечно толкает потоптаться по чужим мозолям. Можно было просто послушать и сделать выводы. Одно радует, что не в прошедшем времени оборотнем назвала.
— Лис.
— Кицунэ? — не удержала восхищенного вздоха.
Я ведь только вервольфов видела вживую, остальных веров — на картинках в книгах по истории Полуночи.
— Нет, лис. Как-нибудь объясню разницу.
— Мне было бы интересно… Постой, так ты дрался с медведем?!
Само собой, лисы-оборотни крупнее обычных лисиц в несколько раз. И все же с урсолаками они в разных весовых категориях!
