немаловажную роль сыграло. Фивия, если верить Ларии и внутренней разведке, очень сильная и талантливая.
– Но? – забив на слова о разведке, все-таки подтолкнула я.
– Но лично я в раскаяние таких, как она, не верю. Только меры принять не могу – у меня нет ни одного, даже самого крохотного свидетельства против этой храмовницы.
В голосе короля отчетливо прозвучала досада, ну а в том, что касается меня…
– Так, может, Фивия действительно ничего плохого не совершала?
– Глубоко в этом сомневаюсь, – отрезал Ринарион.
М-да, веры в раскаяние тут реально не водилось, и это показалось почти смешным. Просто бывшая адептка культа смерти держалась настолько приветливо, а его величество был до того категоричен, что невольно возникло ощущение диссонанса.
И хотя спорить совершенно не хотелось, я все-таки попробовала за храмовницу вступиться.
– Лично мне Фивия показалась милой.
– Очень за тебя рад, – буркнул король.
Ну вот. Опять включение из детского сада!
– Ринар, людям свойственно ошибаться. Но и раскаиваться в своих ошибках – тоже свойственно.
Я готовилась услышать очередное возражение, тем не менее…
– Когда старуха очнется, вы споетесь, – сказал Ринар, и столько неподдельной грусти в его интонациях прозвучало, столько обреченности, что я…
Да! Да и еще раз да, я опять споткнулась! Причем настолько здорово, что его самодурству пришлось меня буквально ловить. Итогом этой поддержки стал удар током и новая, совершенно нестерпимая волна жара. Такая, что я едва не застонала, а король…
Убедившись, что стою и почти не шатаюсь, Ринарион отступил и резко задрал подол моего платья. Окинул ноги пристальным взглядом и заявил:
– Странно. Вроде бы ровные.
– Что? – растерянно переспросила я.
– Ноги ровные, – повторил монарх, отпуская подол и позволяя тому вернуться в прежнее, приличное состояние. – Но ты постоянно падаешь. Интересно почему?
Вот… есть один большой и довольно важный момент. Он заключается в том, что я – бухгалтер, причем со стажем и очень неплохой квалификацией. Мне доверяют самую сложную отчетность, а еще я временами общаюсь с налоговой и аудитом. А это не просто хороший, это один из лучших способов закаливания нервной системы.
То есть нервы у меня по-настоящему крепкие. Более того – в подавляющем большинстве случаев я могу свои эмоции контролировать. Однако здесь и сейчас система все-таки не выдержала – руки как-то сами собой взметнулись вверх и устремились к королевскому горлу в твердом намерении придушить!
– Не надо, – предупредил Ринар.
В голосе прозвучала знакомая хрипотца, да и глаза резко потемнели. Во взгляде этих глаз ясно читалось: если дотронешься, разговор закончится в постели.
Несмотря на напряжение, жар и бешеную злость, сдержаться я все же сумела. А когда Ринар сделал два шага назад, поняла: никаких беременностей! Никаких иррациональных вздохов! Как только Лария очнется, сожру, но заставлю немедленно отправить домой! Ибо уж чего, а быть даром для этого хама точно не желаю!
Следующие полминуты я потратила на попытку успокоиться. За неимением боксерской груши просто стояла и усиленно дышала. Его величество, что было весьма приятно, занимался тем же, а вот потом…
Потом, когда пелена немного спала, я обратила внимание, что стоим мы в жалком десятке метров от дворца. Тут же вспомнила о сидящих под домашним арестом придворных и, окинув взглядом бесчисленные окна, едва не взвыла.
Пусть никого в этих окнах не заметила, но поводов полагать, будто закон подлости отменили, не имелось. Готова спорить на ключевой взнос по ипотеке – нас точно кто-то да видел!
Вот теперь стало невероятно стыдно. Но не за себя: по мне, попытка задушить такого мужчину, как Ринар, совершенно обоснованна и прилична! Поводом залиться краской была выходка с задранным подолом. Нет, ясно, что в данном случае краснеть следовало прежде всего виновнику, но среагировала именно я.
– Ну что? Успокоилась? – перебил эти мысли Ринарион, и я вспыхнула сильнее.
Только выговаривать, продолжая публичную перепалку, не стала. Сцепила зубы, вздернула подбородок и уверенно зашагала к
