– Контрразведка.
Бородач окинул прибывших безразличным взглядом, дёрнул Шелеста за рукав куртки, отводя в сторону.
Вепрев и Лазарев переглянулись.
– Учёные, мать их за ногу, – впервые улыбнулся капитан, бледно и неуверенно. – Мы для них не авторитеты.
Вепрев нахмурился.
– Здесь ЧП, какие могут быть тайны? Кто тут старший?
– Ну, я, – оглянулся бородач. – Подожди, мы поговорим.
Майор шагнул к нему, крепко взял за локоть, сказал медленно, чеканя слова:
– Давайте договоримся, любезнейший. Кому из нас подождать, буду определять я. Это первое. Если вы считаете себя круче местных сопок, то ошибаетесь. Через пять минут вас заменят. Это второе. Всё понятно?
Бородач дёрнулся, пытаясь высвободиться, глянул на Шелеста, хотел возмутиться, но встретил заледеневший взгляд Вепрева, вздрогнул.
– Я хотел…
– Я спрашиваю, вам всё понятно?
– Понял, – буркнул военспец.
– Фамилия?
– Гоглоев.
Вепрев отпустил его локоть.
– Вот и славно. Показывайте оборудование и рассказывайте, что произошло.
Возникла небольшая суета, затем гостям показали дырку в каменном бугре на склоне сопки, уходящую в недра полуострова на неведомую глубину, и «пушку» на платформе БТР, оказавшуюся «дыробоем». С виду она была цела, но специалисты уже вскрыли панель управления установкой, и взорам гостей предстала сотовая начинка компьютера, управлявшего поляризатором вакуума. Она выгорела почти вся, и в воздухе отчётливо воняло сгоревшей изоляцией и пластиком.
– Коротнуло, – заметил один из спецов, с опаской поглядывая на Вепрева.
– Не похоже, – возразил второй, худой и небритый. – Это не КЗ в классическом варианте.
– А что? – поинтересовался Вепрев.
Спец помялся, бросая взгляды исподлобья на бородача, но тот демонстративно молчал.
– Такое впечатление, что кто-то дал команду, блокирующую систему контроля… и по цепи прошёл запороговый сигнал. Сгорел блок управления, а также вся коммутация слаботочных систем.
– Кто мог подать команду?
– Никто, – бросил бородач, подумал и добавил с угрюмым удивлением: – Но выглядит это именно так.
– Я займусь этим, – сказал слегка оживившийся капитан Лазарев. – Компьютеры и электроника – моя епархия.
– Действуй, – согласился Вепрев. – А я пока допрошу свидетелей и побеседую с начальством.
До вечера он выяснял круг допущенных к испытаниям людей и уточнял детали происшествия.
Начальство в лице полковника Рутберга, заместителя начальника полигона, и руководителя испытаний полковника Плацебо толком ничего сообщить не могло. Они знали только то, что испытания закончились торжеством теории и практики, а что произошло после победной вечеринки в кругу военспецов, никто из них не знал. Оба проводили высокое московское начальство – министра обороны и Леонтьева, «приняли на грудь» изрядную дозу «успокоительно-горячительного» и убыли к семьям в офицерское общежитие полигона ещё до отбоя.
Эксперты, обслуживающие аппаратуру полигона, также не добавили ясности в дело, лишь отметили, что Леонтьев и Злотниченко дольше всех возились с «дыробоем».
Не помогли следствию и охранники, не заметившие ничего подозрительного вокруг района испытаний вообще и на территории полигона в частности.
Зато неожиданно оказался полезным капитан Лазарев, отыскавший в недрах измерительного комплекса «дыробоя» параметры «выстрела» и запись испытаний, а также – что было вовсе уж экзотично и отдавало мистикой – запись с телекамеры, которая глядела на сопку Медвежью с расстояния в полкилометра. В суете вокруг «дыробоя» об этой телекамере забыли, но дотошный Лазарев отыскал в компьютере полигона схемы наблюдения и обнаружил «забытую» телекамеру, установленную на одинокой скале на берегу озера.
Телекамеру проверили, запись прокрутили, и Вепрев увидел, как в два часа ночи – камера имела инфракрасную оптику – возле
