тающих форм-мыслеобразов, потом огляделся (Варавва снова это почуял), анализируя всё, что происходило не только в районе реки, но и на всей Земле, и огненным копьём рванул в небо!
Последнее, что почувствовал Варавва, было стремительное падание в бездну…
Открыл глаза, увидел над собой мутную стеклянную крышку, замер, потом по рукам и ногам пробежала колкая волна ощущений – к коже возвращалась чувствительность, он понял, что обнимает обнажённое женское тело, снова замер, боясь разрушить иллюзию, и услышал голос:
– Мы умерли?..
– Мы живы! – шепотом возразил он. Поцеловал девушку в затылок. Ударом руки сбросил крышку саркофага, повторил ликующе: – Мы живы, Женечка!
Оба поднялись в пластиковом корыте, не разнимая объятий.
К ним подскочили Старшинин и Вепрев.
– Ну?! – расцепил челюсти полковник.
– Он ушёл, – небрежно отмахнулся Варавва.
– Куда? – недоверчиво спросил Вепрев.
– Чёрт его знает! Я послал его разыскивать своих создателей.
– Там… стреляют, – тихо напомнила ему ситуацию девушка.
– Ни фига, криптоиды не станут воевать с нами, – с той же интонацией произнёс Варавва. – Земля для них ещё долго будет оставаться поставщиком оружия. Они так и будут поощрять этот бизнес. Не так ли, десятый?
Вопрос предназначался Дергачёву, и старший оператор кривой ухмылкой подтвердил вывод майора.
– Надо помочь капитану… – начал Старшинин.
– Отвернитесь, мы оденемся.
Вепрев и Старшинин вышли из кунга.
– А если Дракон… вернётся? – шепнула Евгения на ухо Варавве.
– Не вернётся, – успокоил её Варавва. – А если вернётся, мы с ним подружимся.
Впрочем, это он сказал сгоряча.
Или нет?..
Зелёные нечеловечки
1
Спал Фомин плохо. Снились какие-то грязные улочки, мусорные баки, чумазые бомжи, отгоняющие его от баков. В какой- то момент голоса их визгливо взлетели над улочкой странным хором, и Фомин проснулся.
Голоса притихли, но не пропали.
За стеной слышались стуки, звоны, со скрипом двигались стулья, ронялись на пол миски и стаканы, кто-то ругался, потом запел. Песню прервал хохот, затем заговорили сразу несколько человек, во весь голос, не по-русски, и Фомин вспомнил, что неделю назад в соседнюю квартиру вселилась семья из Азербайджана. В первую же ночь переселенцы устроили праздник по поводу переезда, и соседи Фомина глаз не сомкнули до утра.
Вторая ночь почти ничем не отличалась от первой. А так как в Москве давно работало распоряжение мэра о соблюдении тишины после десяти часов вечера, жильцы осторожно напомнили переселенцам об этом законе.
Следующая ночь прошла более или менее спокойно. А потом началось то же самое: грохот сдвигаемой мебели, голоса, ругань, песни, хохот и крики. Словно приезжие решили доказать, что порядки устанавливают здесь они и что местные законы на них не распространяются.
Фомин два дня отсутствовал, был в командировке на Севере, потом сутки дежурил: он служил в спецназе ГУИН, – вернулся уставшим и лёг спать. Однако проспал недолго. Посмотрел на часы: половина четвёртого. Что у них там за праздник? Февраль, зима, холодно, в такую погоду только спать и спать. Неужели соседи не вняли увещеваниям жильцов? Позвонить в милицию или самому попробовать договориться?
Он полежал с минуту, прислушиваясь к шуму за стеной, сходил в туалет, глотнул холодного чаю. Натянул спортивный костюм, собираясь заняться усмирением «хозяев жизни», но его опередили.
В коридоре послышались голоса, стук в дверь.
Фомин заглянул в глазок.
Перед дверью соседской квартиры стояли две женщины, старик в халате и молоденький милиционер. Женщин и старика Фомин
