Запустили «шмеля».
– Они уже пошли, – заговорила нашлемная рация Фомина. – Шесть единиц с грузом. Один прикрывает.
Фомин невольно глянул на ясное небо с лёгкими пёрышками облаков. За территорией полигона РВС наблюдал спутник, который должен был через минуту «ослепнуть», чтобы системой наблюдения не воспользовались «приматы», которые тоже имели доступ к спутниковым сетям, и не предупредили диверсантов.
– Отключаюсь, – добавила рация.
– Переходим на свои ресурсы, – лаконично отозвался Соломин. – Арминги!
Перед глазами Фомина соткалась вуаль целеуказателя, затем стала видна призрачно светящаяся картина местности: включилась телекамера «шмеля».
Аппарат летел на высоте 20 метров над землёй, сделал два круга над склоном сопки. Показалась свежая лыжня – диверсанты прибыли сюда на лыжах, как и ветриновцы, – ведущая к сопке, развороченный наст: в этом месте они спрятали лыжи.
«Шмель» поднялся выше, и Фомин увидел серо-зеленоватую полосу под нависшим каменным карнизом: здесь диверсанты проникли в шахту, замаскированную специальным плёночным щитом. По-видимому, они абсолютно точно знали, где находится выход шахты, а открыть вход изнутри мог свой человек, заранее устроившийся на полигон.
Что-то сверкнуло в глубине щели, под плёнкой.
«Бинокль!» – сообразил Фомин.
– Лось, Корень, – скомандовал Соломин.
«Японец» и Кирилл Ковеня припали к прицелам снайперских винтовок, вылавливая сторожа, оставшегося прикрывать отход диверсионной группы.
– Готовы?
– На кресте, – отозвались штатные снайперы группы, что означало: они держат цель в перекрестиях визирных меток.
– Огонь!
Сухо треснули два выстрела, слившиеся в один.
Зайчик в окуляре бинокля сторожа погас. Ни вскрика, ни какого-то движения, ни ответной стрельбы из щели не последовало. Снайперы стреляли парализующими пулями, отключающими сознание человека даже при лёгком касании.
– Вперёд!
Отряд понёсся на лыжах к сопке. Весь путь занял всего полминуты.
Отогнули край плёнки на металлических усах, соединявшихся в зонтичный механизм. Запустить его можно было только дистанционно, изнутри, отчего стало окончательно понятно, что диверсантов действительно впустили в шахту их пособники.
Щель загораживало тело лежащего ничком человека в обыкновенном синем комбинезоне. По-видимому, именно он и открыл вход, а затем остался «на стрёме».
Соломин переключил программу аппаратного сопровождения, и «шмель», летающий над сопкой кругами, послушно нырнул в устье шахты. Двинулись за ним, прекрасно ориентируясь в обстановке. Все тоннели и залы комплекса отряд изучал не один месяц. У Фомина было на это гораздо меньше времени, но он досконально разобрался в основных агрегатах комплекса и не чувствовал себя дискомфортно.
Тоннель полого опускался в глубь земли и был освещён редкими фонарями под скруглёнными сводами. Длина его достигала 200 метров. Упирался он в кольцевой штрек, обходящий верхние отсеки РВС, от которого шли узкие коридорчики к блокам реактора и центру управления. Разумеется, все тоннели охранялись. Но и диверсанты прекрасно подготовились к своей операции и шли вперёд целеустремлённо, полагаясь на помощь внедрённых в штат полигона агентов.
Телекамера «шмеля» показала один за другим три поста охраны, уничтоженных диверсантами. Позы убитых говорили о том, что охранников отвлекли. Это ещё раз подтверждало правильность догадки о поддержке группы перевербованными сотрудниками полигона.
– Они опережают нас на полторы минуты, – проговорил Соломин, когда группа вышла к пересечению коридоров. – Корень, Лось, Шах – налево, остальные за мной!
Фомин и Вика без колебаний последовали за ним.
Нашли два тела в синих комбинезонах, лежащих у стены коридора. Диверсанты не щадили никого на своём пути. Фомин до боли сжал зубы: захотелось побыстрее выйти на убийц и отправить их в «долгое некосмическое путешествие».
Лифт. Ещё одно тело.
Соломин посадил «шмеля» в гнездо на плече, показал жест: пальцы в кулак, большой палец вверх.
