Тем временем в задней комнате, составляющей продолжение мастерской, юноша Вазэм растирает краски.
В тот же час Жермэна Бадер продолжает спать в своей квартире на набережной Гранз-Огюстэн. Спальня выходит окнами прямо на набережную, в четвертом этаже. Собственно, это бывшая гостиная. Но Жермэна Бадер все переделала. Спальня была со стороны мрачного двора. Жермэна не пожелала ставить там кровать, считая это помещение неуютным, а также в связи со своими гигиеническими представлениями о чистоте воздуха. Впрочем, ее представления о чистоте воздуха оказались в конфликте с ее же гигиеническими представлениями о солнечных лучах. Ибо набережная Гранз-Огюстэн обращена на север, тогда как комната с окнами во двор расположена с южной стороны, и солнце в нее глядит летом, поверх кровель, три-четыре часа подряд. Как бы то ни было, Жермэна предпочла устроить там небольшую столовую в деревенском вкусе. Безобразие двора маскируют желтые занавеси, дающие во всякий час дня иллюзию солнечного освещения. Жермэна проводит мало времени в столовой, гораздо меньше, чем в спальне. Впрочем, за завтраком, когда она завтракает дома, вид окна ласкает ее зрение как нельзя более. Вечером все занавешено, и что делается снаружи, неважно.
Бывшая столовая квартиры стала гостиной, и с ней сообщается спальня. Такое расположение позволило к тому же меблировать обе комнаты в одинаковом стиле, а именно Людовика XVI. И можно, когда надо, переставлять мебель из одной комнаты в другую. Обстановка почти выдержана в этом стиле, если не говорить о диване, который Жермэна сочла нужным поместить в углу гостиной, но и он обтянут красивым шелком с цветами Louis XVI, и столяр поставил его на точеные ножки того же стиля. Мебель – подлинная, за исключением туалетного столика и кровати. Жермэна, ради удобства, а также для приемов, пожелала иметь достаточно широкую кровать, а подлинную найти трудно шириною больше 1,1 метра. Тот же столяр сделал для Жермэны кровать шириною 1,3 метра. И сделал ее со вкусом; а обойщик, со своей стороны, в устройстве шелковых занавесок, ниспадающих у изголовья, был так ловок, что даже знаток не сразу замечает аномалию в ширине постели. Предметы обстановки, которыми особенно гордится Жермэна, – это пара кресел с ушками, купленная ею за четыреста франков на аукционе в отеле Доуо, и очаровательный столик Louis XVI из розового и лимонного дерева. Ей удалось отнять его за триста франков, после переговоров и любезничанья, длившихся с перерывами два месяца, у одной старухи, живущей на улице Генегона на доходы от весьма скромного капитала.
Жермэна Бадер спит довольно спокойным и глубоким сном. Она не слишком чувствительна к легким раздражениям дневного света; ибо в комнате царит весьма несовершенный мрак. Наружное освещение, оживляемое вдобавок сверканием Сены, проникает поверх неплотно закрывающихся ставен и сквозь двойные шторы, ложится на потолок широкой белой лентой, трепещущей блеском алмазов, и отраженно падает на изголовье постели. Лицо молодой женщины слабо им озарено. Отдельные лучи скользят между ресницами, пробираются под веки.
Жермэна спит с приоткрытым ртом. Дыхание у нее довольно громкое и осложнено каким-то небным звуком – не храпением, но храпенье напоминающим. Тело немного изогнулось вокруг собственной оси. Ноги и ягодицы лежат почти в плоскости постели, одна нога согнута в колене, между тем как верхняя часть туловища повернута вправо, и голова опирается на подушку одновременно затылком и правой щекой. Округлые, полные руки выпростаны из-под одеяла. Правая грудь полупридавлена локтем, левая ничем не стеснена, только сосок чуть-чуть свисает вправо. Обе, кстати сказать, очень красивы, соблазнительного объема. Тело белое, очень нежное, с тонким узором жилок. Лицо тоже белое, довольно полное, черты его тверже самой плоти. Отсюда – сложное выражение, постигнуть которое вдобавок мешает сон. Можно предполагать характер волевой, способный при случае обнаружить жестокость и грубость. А между тем есть признаки нежности, доверчивости, легкого отношения к жизни. Нос довольно большой и немного изогнутый, но на конце закругленный. Рот средней величины. Волосы белокурые, если даже не искусственного, то искусственно усиленного оттенка.
В общем, тело в большей мере привлекательно, чем лицо – красиво. Но не видно выражения глаз, которое, быть может, все изменяет.
III
Опять-таки в тот же час начинается утренняя деятельность у Шансене и у Сен-Папулей, но совершенно различным образом.
Сен-Папули живут на улице Вано. Они занимают квартиру из семи комнат в бельэтаже дома, построенного в XVIII веке. Высота потолков – 3,24 метра. В зале, столовой и спальнях сохранилась деревянная резьба того времени.
Маркиз де Сен-Папуль превратил гостиную в свой кабинет. Маркиза заняла ту спальню с деревянной отделкой, которая больше других. Оба сына помещаются во второй спальне. M-lle Бернардина, сестра маркиза, – в третьей. Последняя комната принадлежит дочери Жанне. В принципе, г-н де Сен-Папуль имеет со своей супругой общую спальню, но случается, что он спит один, в кабинете, на удобном диване, между книжными полками.
Главные комнаты просторны. Площадь залы – восемь на пять метров, кабинета – только три на пять. Столовая, зала и кабинет выходят окнами на улицу, все спальни – во двор, и амфилада их образует прямой угол с фасадом.
Обстановка – весьма смешанная. Очень красивые стулья, Louis XV и Louis XVI, и несколько мелких предметов меблировки той же эпохи – семейное наследство – расставлены в зале и в спальне маркизы. К ним надо причислить люстру залы о Восемнадцати свечах, сплошь из старого хрусталя, граненого в виде толстых плиток, и два таких же бра.
Но столовая представляет собою одну из тех обстановок в стиле Ренессанс, которые появились около 1885 года в первых домах Сент-Антуанского предместья. Деревянная обшивка XVIII века была раскрашена под каштан. К ней прибавили зеркало в раме из резного дуба. Два великолепные кресла Louis XIII, редкой сохранности, стоят по обе стороны окна; но вид у них в этом помещении подозрительный, далеко не способный придать остальным предметам в комнате характер подлинности, мысль о которой здесь даже в голову не приходит. Очень большая, но очень темная передняя, наряду с вешалками, тоже в стиле Ренессанс, украшена паноплией, китайскими масками и освещается огромным железным фонарем.
Кабинет маркиза Сен-Папуля обставлен преимущественно книжными полками и шкафами, которым лепные орнаменты и резные панно тоже стараются сообщить стиль Возрождения. Письменный же стол относится, по-видимому, к середине прошлого века, судя по неуклюжей выпуклости, позаимствованной у бюро Louis XV, и бронзовой отделке, изображающей по четырем углам такие же хмурые женские фигуры, какие можно видеть на фронтоне правительственных зданий и казарм того времени.
В девять часов утра г-жа Сен-Папуль еще не встала, но к ней уже несколько раз заходила старшая горничная. В половине девятого она позавтракала густым шоколадом и двумя булочками. С тех пор, как дети выросли, маркиза завела обычай валяться в постели. Раньше она подымалась очень рано, чтобы проводить сыновей, посещавших училище Боссюэта, и дочку, ходившую в пансионат св. Клотильды. Но и теперь, уровнив голову на подушки, она прислушивается к тому, что делается в доме, требует сведений обо всех. 'M-lle Бернардина уже звонила?' 'Маркиз все еще в ванной?' 'Помнит ли Этьен (кучер), что маркиз велел вымыть коляску?' Зовет кухарку, чтобы продиктовать меню. Дети пред уходом забегают ее поцеловать, если только она накануне не вернулась поздно и не сказала горничной, чтобы ее не тревожили.
M-lle Бернардина, сестра хозяина дома, не выходила еще из своей комнаты и не появится раньше десяти утра. Встав с постели, она надела старое черное платье и, чувствуя, что погода со вчерашнего дня посвежела, – короткое черное плюшевое пальто, с буфами на рукавах. Не сняв с головы черной шелковой сетки, заменяющей ночной чепец, она, в общем, имеет самый канонический вид провинциальной старой девы, зябкой и старомодной. Проходя мимо зеркала, останавливается, рассматривает свое облаченье. Поразительное лукавство оживляет ее серые глаза, по-своему красивые, не как женские, а как глаза очень умного человека.
M-lle Бернардина садится в низкое кресло, берет со столика приготовленную книгу и открывает ее на странице, где была бумажная закладка.
'Святой Бруно'. Проверяет по календарю: 'Вторник, 6 октября. Святой Бруно. Правильно. Посмотрим, чем занимался этот молодец'.
6 октября 1907 года m-lle Бернардина уже читала, в этот же час ту же справку о святом Бруно, как читала ее 6 октября 1906 года и как читает каждое 5 октября справку о святом Плациде, а каждое 7 октября
