– Да? Чего же он тогда на нас волком смотрит? Спит и видит, поди, как бы нас всех прикончить. Помните, он ведь чуть не сжег тогда своим огнем Селию? Сами подумайте, мы же здесь все Белые. Почему бы ему не расправиться заодно и с нами, когда все кончится?
– Селия верит в него. И Греторекс тоже. А они знают, что делают, Фелисити. Мы боремся с Солом, а не с Натаном. Сол – корень всего зла.
– А Натан тогда кто такой?
– Никто, просто подонок.
– Черный подонок-кровопийца, пожиратель сердец.
– Да ладно вам, хватит, он на нашей стороне.
– К тому же никакой он не Черный; он Полу-Черный.
– Ах, извините, я ошиблась! Полу-Черный подонок-кровопийца, пожиратель сердец.
Кто-то хохочет.
– Слушай, а ты, часом, не ревнуешь?
– Что? К нему? Я тебя умоля-а-аю!
– Все же знают, что ты без ума от Габриэля. А он тебя отверг, так?
– Ничего он меня не отвергал. Что я, по-твоему, первому попавшемуся Черному на шею буду вешаться, что ли?
– Вешайся – не вешайся, а он ни на кого, кроме своего Натана, даже не глядит.
– Ага, а вы видели, как они друг на друга смотрят?
– У Натана все равно такой вид, как будто он всех поубивать хочет.
– Может, это и есть его план. Он будет убивать до тех пор, пока не останутся только они двое – он и Габриэль.
– Внимание, еще одна поправочка. Полу-Черный, гомосексуальный подонок-кровопийца, пожиратель сердец.
– А я слышала, что раньше у него была девушка. Белая. Анна-Лиза О’Брайен. Племянница Сола.
– Так я не поняла – он гомик или нет?
– Анна-Лиза? Это не та, которую держали пленницей в первом лагере?
– Ага, в том первом лагере, где всех перебили.
– А я слышала, что это он ее убил.
– Может, она их с Габриэлем застукала.
Хохот.
– А еще он убил всю семью этой Анна-Лизы. Ее братья были Охотниками. Он разорвал их на части.
– Ага, я это тоже слышала. И съел их сердца.
Не знаю, почему я еще стою здесь и слушаю эту чушь; я поворачиваюсь, чтобы уйти, но потом передумываю и огибаю угол, нарочно медленно: пусть они заметят меня не сразу и поймут, что я все слышал.
Они тут же смолкают, а я говорю:
– Насколько мне известно, Анна-Лиза все еще жива. И, кстати, я убил только одного ее брата. Другого убил мой отец. Третий еще жив, но не волнуйтесь: как только у меня появится возможность, я с радостью разорву его на части. Анна-Лиза застрелила моего отца. Это из-за нее он умер. Да, он был убийцей и Черным Колдуном, и все же он был великим человеком, чего вам с вашим куриным умишком не понять. А что до меня, то… занимались бы вы лучше своим делом. – И я уже поворачиваюсь к ним спиной, чтобы уйти, но через плечо добавляю: – Я не подонок, но кровь я все-таки пью и сердца ем, так что мой вам совет: держитесь от меня подальше.
Я снова в «своей» камере. Сижу здесь уже несколько часов. Перебираю в уме все, что я сказал этим подготовишкам, жалею, что наговорил много лишнего, потом жалею, что не сказал это лучше. И так по кругу.
У входа возникает силуэт.
– А, ну вот я тебя и нашел, – говорит Арран и садится со мной рядом. Он в лагере с тех пор, как меня подстрелили, мы видимся каждый день, но у нас почти никогда нет времени поговорить наедине.
– Привет.
– Новеньких пугаешь, я слышал.
А, так вот в чем дело! Наябедничали. Я говорю:
– Да, мы поругались, но ты можешь гордиться мной, Арран: я никого даже не ударил. И вообще был спокоен, как огурец.
– То-то они со страху чуть в штаны не наложили.
