похожа, жалко только, что холодная и с ароматизаторами.
Зоопарк был под стать городу — сборная солянка из популярных видов животных с редкими вкраплениями экзотических, за полчаса обойти можно. Черно-белый тигр лежал на лужайке за силовым полем, нежно, хоть и с легким изумлением вылизывая голову подсунутой ему в напарницы шиаловой кошки. Кошка блаженствовала и раскатисто щебетала, встопорщив зеленую чешую. В соседнем загоне хрюкали самые обычные вислобрюхие свинки, а гвоздем экспозиции был огромный вольер с альфианскими сумчатыми летягами, размножавшимися в режиме нон-стоп и кишевшими, как моль в закрытой банке. Возле него столь же плотно толпились посетители, привлеченные очаровательным видом зверюшек и их забавными ужимками. Правда, налюбоваться летягами не удалось, потому что Полина необдуманно громко и радостно сообщила, что они с такой же скоростью и дохнут — вон та и та вовсе не спят, а на утреннем обходе служитель наверняка выгреб из клетки целое ведро трупиков на радость зоопарковским падальщикам! Какой-то впечатлительный малыш разрыдался, его мать начала ругаться, игнорируя научную лекцию, что это не безобразие, а естественный круговорот жизни в природе, где ничего не пропадает, и друзья поспешили уволочь Полину на соседнюю аллею.
Там обитали не столь эффектные и общительные животные — линяющая, наполовину лысая и унылая по этому поводу альфианская химера, скукожившаяся на насесте, несколько рептилоидов, похожих на расставленные по вольеру обомшелые скульптуры, стая сонных после завтрака цориков, мозаичным ковриком лежащих на соломенной подстилке. Одна полутемная клетка вообще казалась пустой, и большинство посетителей проходили мимо, едва скользнув взглядам по пучкам серой гривастой травы, развешанным под потолком.
Тед и Дэн тоже прошли. Полина на минутку задержалась, призывно поцокала языком. Один из пучков слабо качнулся, как от ветра, и снова замер. Девушка разочарованно двинулась дальше, не заметив, что Ланс остался завороженно стоять у границы силового поля.
В пучках, как в коконах, пульсировали ярко-оранжевые в инфракрасном диапазоне тела, похожие на веретенообразных личинок. Глаза и лапки втянуты, хитиновые надкрылья плотно прижаты к бокам, костяная клешня на конце брюшка крепко впивается в основание пучка. Если резким ударом снести существу головной отдел, она так и не разожмется, полутушка будет висеть на «насесте», пока не сгниет. А клешня все равно останется, как позабытая на веревке прищепка…
Полина вернулась, снова заглянула в клетку, потом, обеспокоенно, Лансу в лицо.
— Эй, ты чего?
— Ничего.
Киборг отвернулся от клетки и пошел догонять Теда с Дэном.
Девушка непонимающе посмотрела на неподвижную траву, на табличку возле клетки: «Svir Terranovae vagans. Новоземная кочевая свирь». Ночные стайные хищники, потенциальные противники боевого киборга, — но куда более опасная и отчаянно желающая свести знакомство крабатта заинтересовала обоих
В последнем, не подписанном вольере сидела лужа зеленой грязи. Пока друзья гадали, кто здесь раньше жил, лужа с чавканьем выдралась из земли, оставив впадину, и на маленьких кривых лапках уковыляла в тень под навесом. Вид у нее был оскорбленный.
— В дендрарий тоже пойдем? — Теодор смял пустой стакан, запуская процесс биораспада, и зашвырнул глубоко в клумбу, на удобрение.
Полина машинально проводила его взглядом и облизнулась.
— Конечно! Это же самое интересное!
В прозрачном куполообразном здании было жарко и сыро, как в душевой кабинке после Дэна. Рыжий с удовольствием вдохнул полной грудью, Тед с Полиной закашлялись и потянулись к контейнеру с одноразовыми респираторами. Устроители дендрария то ли сохранили, то ли воссоздали под куполом кусочек исконного болота Росянки — с кочками, бочагами и пышной растительностью, — окаймленного широкой дорожкой с поручнями. Под куполом непрерывно работал увлажнитель, сыпавший белым водяным паром. Большинство экспонатов смирно сидели на своих местах, но из-за нескольких непосед казалось, что шевелятся все. Из гущи ветвей и листьев доносился нежный переливчатый щебет; присмотревшись, космолетчики заметили и самих «пичуг»: пустотелые вибрирующие стручки-приманки плотоядного растения.
Скучающая старушка-смотрительница обрадовалась посетителям. Местные жители в дендрарий заходили редко, в основном припугнуть детей: «Смотрите, какой ужас здесь творился до колонизации!», с обезьяньим идиотизмом потыкать в экспонаты грязными пальцами, а то и сорвать поющий стручок на сувенир.
— Эндемики! — благоговейно прошептала Полина, и старушка, почуяв родственную душу, вспорхнула со стула при входе и
