Отважившись взглянуть снова, Квентин увидел, что в том месте, где Джулия ударила посохом, стоит еще одна женщина. Ее прекрасный лик — лик богини — был приветлив, весел, горд и грозен одновременно, и половину его покрывала тень, символ того, что ей не чуждо и горе. Все будет хорошо, будто бы говорила она — если же нет, предадимся скорби.
В одной руке Она держала такой же, как у Джулии, посох, в другой почему-то птичье гнездо с тремя яйцами в голубой скорлупе.
— Довольно, — повторила Она. Тени послушно угомонились. Джулия опустилась перед Ней на колени, закрывая лицо руками.
— Больше тебе ничто не грозит, дочь моя, — сказала богиня. — Все кончено.
Джулия, кивнув, подняла залитое слезами лицо.
— Это Ты. Владычица наша.
— Я пришла отвести тебя домой. — Богиня указала на Квентина. Она не излучала сияние в прямом смысле, но смотреть на Нее было столь же трудно, как и на солнце, и рост у Нее, как он только теперь заметил, был не меньше десяти футов.
Умершие смотрели на них безмолвно, прервав все свои игры. Джулия поднялась, утирая слезы.
— Что это с тобой? — спросил Квентин.
— Я теперь дочь богини, дриада. Мелкое божество, — застенчиво уточнила Джулия.
Выглядела она великолепно — ясно было, что с ней все будет в порядке.
— Тебе идет.
— Спасибо, но нам пора уходить.
— Не спорю.
Богиня подхватила их обоих своей мощной рукой. Бенедикт вцепился в лодыжку Квентина с криком:
— Не оставляйте меня! Пожалуйста!
Прямо последний вертолет из Сайгона. Квентин, в свою очередь, схватил Бенедикта за руку. Он сам не знал, что делает, но знал, что держать надо изо всех сил. Богиня вместе с ними поднялась ввысь на десять футов, на двадцать… похоже, они похитят- таки одну душу из царства мертвых и обратят энтропию вспять. Смерть всегда выигрывает, да, но одно очко они у нее отвоюют.
— Держись!
Но Бенедикт держался недолго. Он отцепился и без единого звука канул в толпу теней.
Они поднялись уже выше светильников, прошли сквозь то, что считалось здесь потолком. Вместо руки Бенедикта Квентин теперь сжимал ключ. Бенедикта он потерял, но ключ не упустит. Пронизывая мрак, огонь, толщу земли и толщу воды, они поднимались к свету.
ГЛАВА 25
Перед решающим шагом они устроили себе каникулы. Нужно было запастись необходимыми материалами: омелой, зеркалами, инструментами, дистиллированной водой и парой экзотических порошков. Примитивный языческий ритуал, ожидаемый Джулией, на поверку оказался куда более сложным и технологичным.
Медленные подготовительные чары были запущены, требуемых ингредиентов еще не доставили, и мюрские маги решили предпринять прощальный вояж. Посетили аббатство Сеннанк — оно, несмотря на всю рекламу, глянцевые журналы и пазлы из пятисот фрагментов, поразило их своей красотой; Джулия впервые видела столь древнее и тихое место. Побывали в Шатонеф-дю- Пап, где когда-то вправду стоял новый папский замок — от него сохранилась лишь часть стены, торчащая, как гнилой зуб, над плоскими виноградниками, — и поехали дальше на юг, в Кассис.
Был октябрь, самый конец сезона, а Кассис — это тупик Лазурного берега, если вообще считать, что он расположен на нем. Цены там низкие, подростки из Марселя ездят туда купаться на один день. Солнце, однако, грело исправно, и вода, хотя Джулия не понимала, как можно быть такой холодной, оставаясь при этом жидкостью, отливала рекламной лазурью. В сосняке недалеко от моря, где стояла их маленькая гостиница, заливались цикады — маги, сидя на веранде, с трудом слышали, кто что говорит.
Пили местное розовое, будто бы теряющее свой букет, если пить его в другом месте. Съездили на лодке к каланкам — торчащим из моря известняковым пальцам. Никто не обращал на них внимания, и Джулия чувствовала себя восхитительно нормальной. Пляжи здесь были сплошь галечные, но маги расстилали полотенца и загорали, бросаясь время от времени в воду, от
