исчезли, как прежде Бруно. Еще несколько минут – и толпа, утратив интерес, разочарованно двинулась прочь.
«Думается, мы можем быть уверены: их постигла заслуженная кара, – сказал клирик Кабезе де Кабре. Тот не ответил, и священник спросил: – Вы разве не в деревню идете?»
«Я повременю здесь, вдруг они выйдут», – сказал шериф, продолжая смотреть на каменный мост.
«Как вам будет угодно», – пожал плечами священник и удалился, оставив Кабезу де Кабру в одиночестве.
«Два лика будут пусты, – тихо пробормотал шериф. – Третий же, два первых связавший, двенадцатью часами обладать будет. Следуй же за тремя ликами, куда бы ни повели, сквозь эпохи: указуют тебе они в твоем поиске путь…»
32
Боевые действия
Итак, Бродгёрдл вынудил Шадрака заключить соглашение. Более того, Шадрак пошел на сделку отчасти затем, чтобы защитить Тео! Выяснив это, юноша пришел в бесшабашную ярость, грозившую лишить его самообладания, особенно в присутствии депутата. Ему уже казалось, во всем Бостоне не осталось ни одного честного человека. Все кругом лгали – и первопричиной был Бродгёрдл! Шадрак додумался утаить насилие, примененное к нему Бродгёрдлом. Блай покрыл преступление Бродгёрдла… Да и сам Тео был вынужден каждодневно обманывать. Правда, он прибегал к мелкой лжи, чтобы вскрыть гораздо большую ложь, – о том, как Бродгёрдл умудрился утаить свою сущность насильника и свои лихие дела!
Что еще хуже, теперь Тео понимал: его собственная способность ко лжи, его дар обманщика, который он возвел в степень искусства, – на самом деле никакой не дар. Это злое семя, много лет назад посеянное в его душе Уилки Могилой. Тот сам был лжец, каких поискать, и его способность оказалась заразной. Ложь Грэйвза порождала страх, а страх в свою очередь рождал новую ложь. Так и вышло, что путь правдивости довольно быстро зарос дремучим бурьяном. В какой именно момент ложь пустила корни и расцвела пышным цветом, Тео не помнил. Было ясно одно – все началось с Грэйвза.
День за днем он странствовал в лабиринтах воспоминаний, заново проживая те два года своей жизни, пытаясь добраться до первого шага по кривой дорожке. Его очень трудно было определить. Вот заботливая тетка с лошадиного ранчо. «Что-то ты, паренек, худоват, – сказала она. – Тебя точно досыта кормят?» Тео в ответ соврал, не задумываясь ни о том, что можно было сказать правду, ни о том, что? на самом деле означала его ложь. А ведь, по сути, она защищала Уилки Могилу. «К тому времени я уже был больной на всю голову, – рассуждал он теперь. – Сначала врал, потом думал, а стоило ли врать».
С тех пор все изменилось. Тео начал ненавидеть всякую ложь. В том числе и собственную. Он обманул Нетти: назвался чужим именем и вообще наврал с три короба. Обманул миссис Клэй, рассказывая о своей работе в Палате представителей… да и эту работу получил посредством обмана. Он не мог примириться с тем, что Шадрак, с его-то внутренним чувством правды, был также вынужден лгать.
Когда Бродгёрдла не оказывалось поблизости, Тео пылал про себя, возмущаясь несправедливостью происходящего и мысленно твердя: Грэйвз заплатит. Непременно заплатит! За все! За Шадрака, за Блая, за всех остальных.
Когда же Бродгёрдл входил в офис и нависал над столом Пила либо сидел у себя, составляя очередную речь, ярость Тео становилась холодной, точно железо, вмерзшее в лед. Потом Бродгёрдл развязной походкой выплывал из кабинета – и огонь возвращался, медленный, мучительно бессильный…
Этот перемежающийся гнев придавал Тео энергии и смелости в его поисках. Стоило Пилу выйти из офиса, он бросался просматривать папки. Задавал вопросы, по внешней форме – невинные, даже вроде бы нацеленные на работу. Подмечал каждую мелочь, могущую возыметь последствия. И при этом знал: наружное наблюдение осуществлял бдительный, всевидящий Винни.
…Вот только ничего нового и ценного выведать не удавалось. Миновала неделя, а Тео ни на шаг не приблизился к искомым доказательствам. Ни единого указания на то, где могли находиться похищенные тучегонители, ни единого предположения, почему Бродгёрдл стал работать с големами… ровным счетом ничего, что позволило бы связать депутата с убийством премьера. Даже хуже того! Открытие, что на Шадрака удалось надавить, лишь окончательно спутало Тео все карты. Если Бродгёрдлу зачем-то была нужна помощь картолога, с какой стати подставлять его под убийство?..
Тео словно бился головой о стену. Где-то там, за ней, был ответ, но как до него добраться?.. Он уже узнал о планах Бродгёрдла,
