кто окружает тебя.
– Никакого давления, да, Попс?
Он поцеловал меня в лоб и медленно похромал к двери.
– Если хочешь лёгкого совета, спроси у другого деда.
– Я не помню, чтобы «спрашивала» у тебя совета, – пробормотала я.
Спустя какое-то время я отправилась домой на поздний обед, вытирая руки о комбинезон и задаваясь вопросом, не слишком ли странно будет, если я займусь ремонтом обнажённой, чтобы не испачкать одежду. Я прошла мимо здания муниципалитета и уловила необычный едкий запах в воздухе. Дойдя по этому следу до своего кабинета, я увидела первые завитки серого дыма, вырывающегося из разбитой стеклянной двери. Я резко дёрнула дверь на себя и почувствовала, что мне в лицо ударила густая волна дыма.
Я захлебнулась дымом и закашлялась, продвигаясь к вздымающемуся над моим столом столбу пламени.
Даже сквозь удушающую дымовую завесу я видела, что мой кабинет разгромлен. Картотечный шкаф лежал на боку, его ящики были вырваны. Порванные документы были разбросаны по полу, как раненые птицы.
Кто-то поставил корзину для бумаг на середину стола, полностью забил её моими книгами в мягких обложках и поджёг. Пластиковые стенки корзины начали размягчаться и плавиться, а пламя потянулось к подвесному потолку. Прикрыв рот и нос платком, я схватила огнетушитель со стены и покрыла всю пылающую массу белой пеной. Химикаты со стерильным запахом забрызгали мой стол и с приглушённым всплеском ударили в стену.
Обдав корзину долгим последним потоком, я вытащила рабочие перчатки, чтобы защитить руки, пока я буду перетаскивать дымящиеся остатки на стоянку.
Я оставила дверь открытой и подпёрла всё окна, чтобы дать дыму выветриться. Затем вытерла платком слезящиеся глаза и осмотрела потолок в поисках мигающего огонька детектора дыма. Когда дымовая завеса рассеялась, я увидела вырванные провода, торчащие из места, где раньше находилось устройство.
Подойдя ближе к покрытому пеной столу, я открыла ящики и нашла неповреждённую коробку с малой кассой и чековую книжку деревни, всё ещё крепко защёлкнутую. Я бросилась в другие помещения здания, но обнаружила, что ущерб ограничился только моим кабинетом.
Как же я ничего не услышала? Ах да, музыка. Учитывая мою любовь к громкой музыке группы «Путешествие» [76] и шум двигателя, я бы даже паркующуюся в моём кабинете фуру не услышала.
Мама и несколько тётушек возникли в дверях, ахая от шока при виде беспорядка и дыма. Не обращая внимания на их лепет, я вышла на улицу, чтобы яснее мыслить, пока прикидывала, что могло произойти. Дети были в школе, а большинство взрослых на работе или в помещениях. Мы время от времени проводили обход территории, но под круглосуточной охраной долину не держали.
Я услышала, как дальше по улице прозвенел школьный звонок, объявляющий об окончании большой перемены, и замерла.
Старшеклассникам по их желанию разрешалось бегать домой на обед. Учитывая особенности оборотней и быстрый рост и развитие даже человеческих подростков, в этом возрасте нам требуется больше пищи, чем можно с лёгкостью принести в школу. Проще сбегать к себе и поглотить столько калорий, сколько возможно, чтобы потом продержаться до конца дня. Благодаря такому свободному обеду они оставались без присмотра на добрый час, но мы старались подчеркнуть важность доверия и личную ответственность в стае.
Очевидно, это привело нас к неприятным последствиям.
Я промаршировала к зданию школы и пригласила всех пятерых старшеклассников в кабинет, который, по сути, представлял собой подсобку в конце классной комнаты. Если я собиралась задать вопрос одному из них, значит, задала бы его сразу им всем. Откровенно говоря, если кто-то из них имеет какое-то отношение к пожару, его друзья будут достаточно умны, чтобы выгородить себя, предав своего товарища. Кузина Тереза дала задание младшим школьникам, пока я отправляла подростков в подсобку, и отправилась вместе со мной.
Их болтовня и поддразнивания смолкли в ту же минуту, как я вошла в крошечную комнату. Ученики сели немного прямее и
