Квадратный корень из лета

столовыми приборами. По-моему, Джейсон смотрел мне в затылок, когда я вспыхнула до корней волос от бестактного высказывания Неда, – а может, не смотрел и ничего не заметил. О боже, ну неужели трудно класть ложки на место?

– Я подрядил его на вечеринку, – прибавил Нед. – Мы задумали здоровый крокембуш[25] .

– Эй, Готти, ты видела приглашения в «Фейсбуке»? – сказал Джейсон, когда я обернулась. Втягивает меня в свой круг. – Мег собирает крутую…

Я вышла из кухни, пока он еще говорил, – я нашла ножницы и возвращалась в свою комнату, прорубая себе путь через промокший сад, пиная попадавшиеся под ногу кусты. Хоть бы все это исчезло: волосы, вечеринка, сад, Джейсон, тоннели во времени и само время, дневники, смерть – особенно смерть. С меня ее хватит до конца жизни.

В своей комнате я чувствовала себя как в гробу.

Чик!

Я рассчитывала: одно быстрое и плавное движение ножниц, и я смогу выбросить свою печаль в корзину. Руки Джейсона в моих волосах, его губы на моей шее, девушка, которой я была, есть и буду, кем бы она ни была. Были – и сплыли.

Реальность малость отличалась. Можно сказать, отличилась. Я собрала волосы в хвост, завела ножницы за спину, послышался скрип – и ножницы заклинило. Я дергала за кольца изо всех сил обеими руками – бесполезно. Застряли.

С бьющимся сердцем я ощупала затылок. Стало ясно, что я только на треть разобралась с волосами, но теперь так уже не оставишь, придется довести дело до конца. Да вот только я не могу. Открыть. Ножницы.

Прядь волос длиной до подбородка вырвалась на свободу.

Умляут ходил кругами по дневникам и протяжно орал.

– Не помогает, – пропела я ему.

Лицо горело, хотя никто, кроме котенка, не был свидетелем моего позора. Не было Соф, которую можно позвать, как в тот раз, когда я пробрила сросшиеся на переносице брови вместо того, чтобы их выщипать: я ее бойкотирую. Зачем я так? Оставив ножницы висеть на волосах и поддавать мне по спине, я бросилась к телефону и ответила сразу на все ее сообщения, набирая лихорадочно- быстро, торопясь как на пожар:

«Цвет и цифры выбирай и на пляже загорай. В воскресенье. Пожалуйста!»

Реальность, в которой мы с Соф подруги.

Схватив маникюрные ножницы, я начала прорубаться через волосяную чащу крошечными тупыми разрезами, не заботясь, что пряди падают на пол и на что в конце концов это будет похоже. Я уже готова стать…

Свободной. Кухонные ножницы со стуком упали на пол.

Я провела рукой по затылку – очень коротко. Местами. Кое-где торчат длинные концы, ускользнувшие от ножниц. В детстве Грей выстригал пищу из моих волос вместо того, чтобы мыть мне голову. Похоже, я нечаянно воссоздала шик моего детства.

Умляут тоже подбежал к зеркалу.

Я переводила взгляд со своего отражения на фотографию. Оливково-смуглая кожа, темные глаза, нос, который на семерых рос, вышедший из моды «маллет», который носили в восьмидесятых: да, я действительно похожа на мать. Но это хорошо, потому что впервые за целую вечность я похожа на себя.

По комнате будто пробежали отблески зеркального шара: воздух пошел рябью. Я посмотрела вверх, успев разглядеть конец вытесняющего кадра – по другую сторону мой потолок был расцвечен фосфоресцирующими пластмассовыми созвездиями, которые были у меня в детстве, когда приходилось жить в одной комнате с Недом. Он их всегда ненавидел.

Когда я успела их налепить? Или это сделал Томас?

При их флуоресцентном свечении запищал телефон с оповещением для gottie.h.oppenheimer: пришел имей от Томаса. Хотя это и невозможно (хотя бы потому, что у меня новый электронный адрес), но это действительно письмо, которое он послал месяц назад. Линии времени явно сливались в одну.

Четверг, 31 июля

[Минус триста тридцать три]

Доставлено: [email protected]

Получено: 10.55.141.129 с SMTP id p123capl805138gkd;

4/7/2015, 17:36:27, Х-получено: 10.50.45.8 c SMPT

idi8mr5770927igm.47.1447183047627;

Обратный адрес: <[email protected]>