неторопливо, чтобы лишенный тела мозг понимал их.
Наконец Ноффе успокоился настолько, что сумел выразить мысль, одну, но ее он повторял непрерывно:
– Темно… так темно… так темно…
Птолемей ближе наклонился к баку.
– Это потому, что у вас нет глаз, мой друг. Погодите – чуть позже оптические волокна дадут вам такое ясное и четкое видение, какого никогда не могли дать человеческие глаза. Когда вы адаптируетесь, вы сможете воспринимать все части спектра и видеть на огромные расстояния. Представьте себе эту ясность. Вы увидите такое, что никто другой не видел! По-своему я вам завидую.
Голос Ноффе в передатчике дрожал; он несколько раз начинал, сбивался и наконец произнес:
– Не завидуйте…
Несколько дней спустя, когда были установлены оптические сенсоры и Ноффе смог «увидеть» окружающую его лабораторию, растерянность и ужас сменились оптимистическим удивлением. Главное, теперь Ноффе видел рядом с собой Птолемея, и это его успокаивало. Ноффе сказал даже, что различает на лице друга выражение заботы и удивления. Птолемей с усиливающимся волнением ответил:
– Обещаю сделать все для того, чтобы это стало вашим лучшим переживанием.
Мыслил Ноффе не так изощренно, как увеличенный мозг навигатора, но через неделю практики администратор научился контролировать мысли и четко передавать их словами через коммуникатор. Вскоре он примирился со своим новым положением и даже восторгался им.
– Мое старое тело было несовершенным и слабым, оно нуждалось в ремонте.
Птолемей закашлялся. Несмотря на лечение, обожженные легкие словно были набиты горящими углями, которые никак не гаснут. Приезжие врачи школы Сукк лечили поврежденные легкие Птолемея, им удалось смягчить самые серьезные симптомы, но, даже получая лучшее лечение, он распадался.
– Мое тело тоже нуждается в ремонте.
Ноффе проявил нетерпение.
– Когда я смогу получить тело нового ходячего?
Птолемей был рад обсудить такую возможность.
– Всему свое время, дорогой друг. Я тренировал многих неудавшихся навигаторов, но их мозг приспосабливается легче, чем ваш. Я не хочу вас торопить.
– Я взбудоражен, и меня это тревожит, – сказал Ноффе. – Не ждите слишком долго.
Птолемей печально вздохнул и хотел пошутить, но зажмурился, чтобы скрыть жгучие слезы боли, спрятать их от новых высокоразрешающих зрительных датчиков Ноффе.
– У вас будет сколько угодно времени, – сумел наконец выговорить он. – Некоторые титаны жили тысячи лет.
– Вы должны присоединиться ко мне, – сказал Ноффе. – Человечество не должно лишиться ваших озарений… а я не хочу потерять друга.
Птолемей думал о том же, даже мечтал, но не хотел поддаваться искушению. Еще до того как повредить легкие, он часто с завистью смотрел на новых ходячих кимеков, поражаясь силе их механических рук и их защитным системам, которые позволяли им выжить во враждебной среде… и противостоять сотням орущих варваров.
– Я думал об этом, Ноффе… и не раз.
Для начала Птолемей установил бак с мозгом Ноффе в одном из меньших устаревших ходячих. Администратор радовался возможности снова двигаться и осторожно проверял свои механические ноги; по мере того как он обретал все большую силу и устойчивость, его уверенность в себе росла.
Тем временем модифицированного ходячего самого Птолемея отремонтировали, проверили системы жизнеобеспечения и укрепили корпус, чтобы не допустить возможных протечек или поломок. Птолемей передвигался, защищенный этим корпусом, в полной безопасности. И хотя он все еще волновался, потому что едва не погиб из-за простейшей механической неисправности, упустить такую возможность он не хотел.
Птолемей сопровождал Ноффе в прогулках по деналийской пересеченной местности. Он и раньше передвигался в управляемом вручную ходячем, ему легко было идти на механических ногах, но и Ноффе быстро ознакомился с системами. Его мозг был связан с механизмами ходьбы, он привык к новому ритму и легко передвигался по земле.
– Своими глазами-сенсорами я вижу все до самого горизонта даже сквозь туман, – передавал Ноффе. Он продвигался быстро, цепляясь когтями за крутой склон скалы, поросший незнакомыми лишайниками. Его искусственный голос был полон радости. – Я могу
