– Он убьет ее!
Сальвадор помахал пальцем.
– Нет, если будет знать, что я против.
Родерик подумал о силе Доротеи и ее умении сосредоточиваться; как Преподобная Мать, она достигла такого уровня контроля над организмом, который ему был совершенно недоступен. Возможно, его брат был прав. Принц с тревогой вспомнил, что сестры- традиционалистки, сторонницы Доротеи, открыто встают на сторону батлерианцев, но, конечно, допрос с помощью узнающей правду был менее варварским, чем происходящее.
Император снова подозвал служанку и улыбнулся Родерику.
– Давай
Час спустя в кабинет императора вошла сестра Доротея в своем обычном черном одеянии, но ее каштановые волосы казались недавно подстриженными; как всегда, она производила внушительное впечатление. Она коротко поклонилась императору и Родерику, и ее недрогнувший взгляд остановился на Квемаде, сидевшем в кресле с прямой спинкой. Главный инквизитор выглядел очень непривлекательно – он лишь наспех умылся после своих трудов на площади. Снаружи императорские гвардейцы по просьбе Родерика разогнали недовольную толпу. Рабочие разбирали и уносили приспособления для допросов.
Доротее и Квемаде объяснили, зачем их вызвали. Родерик заметил, что главный инквизитор, похоже, опасается узнающей правду; он явно больше привык задавать вопросы, чем отвечать на них.
Сальвадор сделал нетерпеливый жест.
– Хорошо, давайте покончим с этим.
– Учитывая возможный итог работы Квемады, сестра Доротея начнет первой, – сказал Родерик.
Доротея стояла и смотрела на главного инквизитора, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая. Время шло, Квемада все больше краснел и негодовал. Несколько раз он открывал рот, словно собираясь что-то сказать, но снова сжимал губы. Он смотрел Доротее в глаза, несомненно, представляя себе, что сделает с ней, когда придет его очередь.
Наконец император потерял терпение.
– Спросите его о том, о чем должны спросить.
– Он уже говорит со мной без слов, сир. – Доротея помолчала и подошла ближе к Квемаде. – Мы оба ищем правду. Зачем вам так много насилия? Ваша подготовка в школе Сукк должна позволять вам причинять боль без физического ущерба или смерти. Вы так неумелы, или вам нравится причинять людям страдания? Поэтому вы с таким нетерпением каждый день ждете работы?
Квемада привстал, но заставил себя снова сесть.
– Я делаю только то, что необходимо.
– Необходимо? – Доротея подалась вперед, как птица, заметившая яркий блестящий предмет. – У вас многие умирают на допросах, очень многие. Но вы, искусный врач школы Сукк, должны уметь сохранять жизнь даже тяжело раненным жертвам. Почему вы их убиваете? Намеренно?
– Я добываю сведения, нужные императору.
– Но император не требует, чтобы вы уничтожали источники. На самом деле их смерть очень неудобна. Блантон Давидо не должен был так быстро умереть на допросе.
Она разглядывала его, как препарат под микроскопом.
– Я получил нужную императору правду.
Доротея выпрямилась, перевела дух.
– Да, но я вижу здесь гораздо больше, не просто наслаждение от причинения боли. Я не сразу поняла, что вы действовали из практических соображений, и прошу прощения за то, что приняла вас за садиста – дело совсем не в этом. Вопрос практический, не так ли? Теперь я вижу, что жертвы…
Квемада смутился.
– Конечно, нет.
Родерик этого совсем не ожидал.
Доротея продолжала давить на Квемаду.
– Вы и ваши помощники-«скальпели» сами распоряжаетесь телами. Они нужны вам по какой-то причине? Какая вам выгода от тел? Вы убиваете людей… или позволяете им умирать,
