— Проблематично…
— Жаль.
— Неужто совсем не мил?
— Ну как тебе сказать… Относительно. На внешность он просто идеален, по крайней мере для меня, а вот по характеру… иногда очень хочется удавить.
— Воспитай.
— Еще чего?
— Ну-у-у… еще чего-нить. Вижу же, неравнодушна.
— И что? Это совсем не повод, знаешь ли. Между прочим, к морковке я еще более неравнодушна. — Фыркнув в очередной раз, я иронично приподняла бровь, предлагая шушу продолжить дискуссию, но на удивление его намного больше заинтересовала булка, чем обсуждение спящего Закыра.
Так, но думай не думай, тяни не тяни, а выводить из состояния сна надо… Эх, Темный, вся надежда на твое покровительство! С богом!
Однако сразу будить того, кто будет зол, как тысяча свежих зомби, я не стала. Первым делом сменила ему перевязку, начав с ног и тщательно следуя инструкции, промассировала ему шрамы всеми тремя мазями по очереди. Удача отказала мне на левой, дальней от места моего расположения, руке — только я сняла старые бинты, как Закыр сначала неуловимо поморщился, затем шумно выдохнул и… неожиданно крепко схватил меня за плечо правой, уже обработанной рукой.
Лишь после этого медленно открыл глаза и смерил меня пристальным, изучающим взглядом, в котором читалось абсолютно все — от обиды и некоторого разочарования до обещания скорейшего воздаяния. Не мести, нет. Именно воздаяния.
Пфф!
— Закырушка, будь пусей, отпусти мою руку, я не закончила. — Начав снова сюсюкать, я моментально добилась того, чего хотела, — он ослабил захват, а затем и вовсе закрыл глаза, лишь глухо буркнув:.
— Еще раз так сделаешь — накажу.
О? Ты думаешь, я буду сидеть и ждать наказания? Ну-ну. Одно смущает — Закыр уже смог меня схватить. Неужели тоже пользуется ускоренной регенерацией? С одной стороны, это очень хорошо — так он очень быстро станет самостоятельным и мне не придется за ним ухаживать, но с другой стороны… да, с другой стороны, это не очень хорошо — так я точно никогда не заведу корову и не вскопаю грядки.
— Масечка, кушать будешь? — Закончив обрабатывать локоть, я встала и отправилась к столу, чтобы расставить на нем пустые баночки из-под мазей и взять в руку тарелку с очередным овощным шоре и паровыми котлетками.
— Нет.
— А почему? Аррисш сказал — надо кушать.
— Потому что я хочу поговорить. — Глаза открылись так резко, что я едва удержалась от ругательства — по крайней мере, в груди точно что-то екнуло.
От нехорошего предчувствия, кстати.
— Да, а о чем?
На всякий случай поставив тарелку обратно на стол (чтобы не выпала из рук), я на секунду задумалась, а потом уверенно направилась к креслу. Судя по категоричному тону, меня снова сейчас будут отчитывать. Уж лучше в это время сидеть — будет меньше соблазна кинуться и поколотить.
— О тебе и твоем поведении.
— Мм…
Задумчиво протянув, я кивнула. Мол, говори.
— То, что ты творишь, — недопустимо.
— Мм… разве? А что я творю, карасик?
— Ты меня унижаешь.
— Я-а-а?! — Я даже с шушем переглянулась, причем он так и вовсе жевать прекратил, а затем покрутил лапкой у виска.
— Да, ты. — Закыр же был серьезен как никогда. — Я просил тебя перестать обращаться ко мне с такими словами и тоном.
Э-э-э… что-то не припомню.
— Я спас тебя уже дважды, но все, что слышу и вижу в ответ, — это твои злые мысли и не менее злые слова. Ненависть,
