Вокруг раскинулась равнина, с редкими рощами сосен и дубов, слева текла река. Такой проселочной дорогой фермеры ездят, когда везут продукты на базар. Где-то южнее отсюда Саврадию сменяла Тракезия, она точно не знала, где именно, да и никто, наверное, не знал. Еще одна подвижная граница, существующая в воображении людей.
— Тебе нужно знать то, что знают все, кто сражается вместе со мной, — сказал он. — Если идет бой, в котором меня могут захватить в плен, меня необходимо убить первым. Ты понимаешь? Я не должен попасть к ним в плен.
Даница посмотрела на него. Очень высокий мужчина, не молодой, седеющие волосы и седеющая борода. Легко держится в седле, несмотря на возраст. На этот раз он ответил на ее взгляд, его голубые глаза были темнее, чем у нее.
— Ты понимаешь? — повторил он.
— Я убью вас, если придется, — сказала Даница.
Он что-то проворчал. Кивнул. Улажен маленький, необходимый вопрос.
У нее тоже имелся свой маленький вопрос.
— Что касается произошедшего прошлой ночью. Есть один способ, чтобы остановить ваших людей, этих, и тех, к которым мы едем, чтобы эта неприятная ситуация больше не возникала.
— Покинуть нас? Ты можешь это сделать в любой момент. Никто не заставлял тебя остаться со мной.
— Нет, не такой способ, — возразила она. — Я здесь по собственному выбору, — она смотрела прямо перед собой. — Если я выберу одного мужчину, и он будет достаточно сильным, другие это поймут, не так ли? Из уважения к нему.
Он ничего не ответил. Она сосредоточилась на работе ног, сжимающих бока коня. Ей необходимо научиться лучше это делать, сказала она себе.
— Это твой выбор, — в конце концов, ответил он. — Я готов убить любого, кто не подчинится моему приказу.
— Я это знаю. Это… не лучший выход, правда? Если говорить правду?
— Да, — согласился он. — Если говорить правду.
— Мой способ был бы лучше?
Она снова взглянула на него. Он не смотрел ей в глаза, он упорно смотрел вперед, туда, куда они ехали. Но кивнул.
— Вероятно, так лучше. Но выбирать тебе. Я говорю серьезно!
— Хорошо, — ответила она. И неожиданно почувствовала, что ей смешно, но не только. — Я принимаю ваше предложение. Выбирать мне. Сегодня я буду ночевать вместе с вами.
Он залился краской. Она сдержала улыбку, но ей очень хотелось улыбнуться. Маленькие удовольствия, которые дарит жизнь.
— Нет-нет! — воскликнул он. — Я не… это не то, что…
Даница все же позволила себе улыбнуться.
— Это мой выбор, как вы сказали. Зачем мне выбирать кого-то другого?
Он бросил на нее взгляд. Она увидела, что по-настоящему смутила его. Он сказал:
— Потому что я стар и немощен, — и опять уставился на дорогу.
— Это не так. Я видела вас в бою.
Снова молчание. Ветер дул с запада, по высокой траве пробегала рябь. Он снова откашлялся.
— Если ты действительно этого хочешь. Я… я всегда буду нежен.
Даница снова улыбнулась.
— А я не всегда, — ответила она. И заставила своего коня отстать и смешаться с другими, чтобы дальше ехать вместе с ними.
Теперь у них было трое раненых. Никлас ехал, опустив обе руки, избегал встречаться с ней взглядом. Некоторые из остальных скажут, что она виновата в этом. Как можно уладить эту проблему в боевом отряде? И она ли должна это делать? По-видимому, да, справедливо это, или нет. И почему мужчины и женщины всегда требуют справедливости в этом мире? Это глупо, правда.
Она почти услышала, как голос жадека произнес эти слова.
Поискала взглядом своего пса. Тико вприпрыжку бежал рядом с ними справа, не отставал.
Даница уезжала от всего, что она знала, и думала о своих мертвых, а потом вдруг подумала о Марине Дживо, который все еще где-то на дороге в Ашариас, и который не вышел попрощаться с ней, когда она звала его. Это оказалось тяжелее, чем она ожидала, — то, что он не вышел к ней.
Чуть позже ей показалось, что она что-то видит впереди. Она выехала вперед и поехала рядом со Скандиром, вглядываясь, потом убедилась, что ей не кажется.
