– Ну как, нравится? – прозвучал над ухом вопрос Калеба.
– Очень! Но летать без тебя побоюсь.
Кататься вместе на доске и не находиться в тесном контакте совершенно невозможно. Поэтому я была прижата к груди Родригеса, его руки крепко обхватывали мою талию, а на волосах я ощущала его горячее дыхание.
– Что ж, раз согласна только со мной, тогда держись!
– Что?!
Калеб резко наклонил доску, и не успела я испугаться, как мы уже летели вниз головой.
– А-а-а-а!
Не помню, какие слова я говорила Родригесу, пока он выписывал на доске пируэты, закручивая нас то в петли, то в узел, но когда она наконец коснулась земли, мои руки держали Калеба мертвой хваткой.
– Вера, мы уже сели.
– Ум…
Вот и вся моя реакция.
– Вера? Вера!
– Ум-м…
– Ладно.
Попросив помочь Роберто, который пялился на нас, уже даже не пытаясь сдержать смех, Калеб поднял меня на руки, даже не пытаясь отцепить, и понес к машине. Что-то мне подсказывало, что после сегодняшнего у всех исчезнут последние сомнения начет того, что мы вместе.
Как всегда, Роберто старался подкрасться неслышно, пользуясь тем, что я тренируюсь, и, как всегда, у него не получилось меня обмануть. Его нападение, я уворачиваюсь, и вот он летит на мат.
– Я рассчитывал, что влюбленность сделает тебя невнимательным, но ты все так же безупречен. Надо в следующий раз попробовать в присутствии Веры, когда ты слеп и глух.
Бросив на шутника острый взгляд, я опустился на мат и положил руки на колени.
– Не смешно.
– А кто смеется? Вы себя со стороны-то видите?
– Если бы ты не был моим другом, я бы подумал, что тебя подослал шпионить Алонсо, – хмыкнул я.
– Если бы я не знал, что ты говоришь не всерьез, получил бы в глаз за такое предположение.
– Что тебя заботит, что ты так за мной наблюдаешь? Мое отношение к Вере?
– Нет, – прямо ответил друг. – С вами и так все ясно. Меня волнует, что ты можешь уехать с ней, и Алонсо, кстати, тоже это волнует. Интриган испугался, что ситуация выйдет из-под контроля.
– И не зря. Я сделаю все, что захочет Вера.
Роберто в удивлении уставился на меня.
– И это я слышу от несгибаемого Калеба, которого было ничем и никем не пронять?
– Ты не понимаешь, – покачал я головой. – То, что я чувствую к ней, невозможно объяснить. Я сам не понимал, пока не почувствовал. Знаешь, за современные наркотики люди готовы отдать и продать все, сделать что угодно и пойти на самое невероятное и запретное. Так вот, она – мой наркотик. И я не преувеличиваю.
– Тогда мне жаль тебя.
– Если Вера не останется со мной, у тебя будет возможность меня пожалеть. А пока скажи мне, что тебя еще волнует?
– То, как ты смотришь на Каталину.
– Что? – удивился я.
– Ты на нее смотришь. Это заметили все, и уверен, твоя Вера в том числе.
– Плохо. Но я все равно от своих планов в отношении Разинской не отступлюсь. А за Каталиной я наблюдаю, потому что мне не нравится, как она смотрит на Веру. Взгляд у нее недобрый.
– Раньше, Калеб, я считал тебя неудачником в отношениях с женщинами.
– Знаешь, можешь не щадить меня, – сыронизировал я.
– Как твой друг, не буду. Но я изменил мнение. С удовольствием посмотрю на то, как две красавицы будут драться за тебя.
– Если Вера решит таким образом заявить на меня права, тогда есть шанс, что она ко мне неравнодушна. И тут уж я ее не
